…Но оставим разговоры о Люй Фане и его безумной страсти к цветам. Вернёмся к Мудань. После возвращения из Фанъюаня прошло всего несколько дней — и настал канун Нового года.
В тот день в доме развесили весенние надписи и талисманы, на ворота прикрепили таофу[1], жгли бумажные деньги для духов. Во дворе вспыхнуло жертвенное кострище, в покоях и по балюстрадам зажгли свечи и лампады. Люди пели, танцевали, пили вино, бодрствовали, встречая приход нового года.
Хотя Хэ Чжичжун и некоторые старшие домочадцы отсутствовали, семья уже давно привыкла справлять этот праздник в подобной обстановке. После ужина выпили перцовое вино, что отгоняет холод и сырость, и вдруг издали донёсся шум и гул.
Это начался древний обряд изгнания злых духов — чжуно[2].
Дети радостно закричали и гурьбой выбежали во двор. Мудань тоже пошла вместе со всеми — взглянуть на веселье.
И перед глазами её предстало поистине удивительное зрелище: толпы людей в жутких масках, изображающих демонов и духов, бесновались и танцевали, выкрикивали странные крики. В центре шествия выделялись два образа: старец и старуха, в масках почтенных стариков — Но-ван и Но-му[3]. Они вели толпу, распевая обрядовые песни, и все вокруг кричали, плясали, прыгали, шумели, так что двор и улицы гремели единым хмельным гулом. Всё кипело, сверкало, шумело — торжество веселья и огня.
Шумная толпа уже скрылась за углом, как вдруг показалась новая. Эти были одеты одинаково: алые рубахи, чёрные штаны, в руках у каждого метёлки из хвостов яков[4]. По виду — куда стройнее и слаженнее прежних.
Один из них остановился у ворот поместья Хэ, поднял маску, и на лице его засияла улыбка.
— Пятый дядюшка Чжан! — тут же захохотали дети, узнав его. — Куда это вы собрались, пятый дядюшка?
Хэ Лэ и Хэ Чунь ещё и вцепились в его рукав, не желая отпускать.
Эрлян вышел вперёд, сложил руки в приветственном поклоне и со смехом сказал:
— Брат Чжан, куда путь держишь?
Чжан Улань окинул взглядом шумную процессию позади и тоже улыбнулся:
— Да вот, все эти парни — это ху тунчжэнь[5], что будут сопровождать придворных музыкантов во дворец на обряд изгнания злых духов.
Он многозначительно подмигнул и добавил полушёпотом:
— Слыхал я, государь и знатные господа, как водится, выйдут лично посмотреть. Сама судьба дарует случай — редкостная возможность увидеть, как живут во дворце.
Эрлян рассмеялся:
— Давненько не видел я у тебя такого изящного интереса!
Чжан Улань смущённо усмехнулся и сказал:
— В этот раз во дворец войдут более тысячи человек. Многие ведь лишь и ждут такого случая: пролезть внутрь, хоть одним глазком взглянуть. А так как я знаком с придворными музыкантами, вот и просят меня посодействовать.
Все сразу поняли, в чём тут дело. Каждый год в это время находилось немало охотников раздобыть одежду тунчжэнь, чтобы примкнуть к процессии чжуно и незаметно проникнуть во дворец. С каким азартом они рвались увидеть благородных супруг, наложниц и красавиц при дворе! Среди таких смельчаков хватало и молодых сыновей богатых домов, и начитанных студентов. Ясное дело, Чжан Улань был в сговоре с музыкантами: умело пользовался их любопытством, обогащаясь на чужом желании заглянуть за стены императорского дворца.
Хэ Жу и Хэ Хун, завидев такую возможность, сразу же воспылали желанием последовать за ним. Но попросить родителей открыто они не осмелились и потому принялись увиваться вокруг Мудань, упрашивая её. Мудань подумала: дело-то не такое уж серьёзное, и пошла просить позволения у госпожи Цэнь.
В итоге четверо старших детей были отпущены и присоединились к Чжан Уланю.
[1] Таофу — это оберегательные надписи или изображения на дощечках/бумажках, которые вешают у ворот дома в канун китайского Нового года. Исторически (ещё с эпохи Тан) таофу представляли собой две деревянные дощечки из персикового дерева (персик считался деревом, изгоняющим злых духов). На них писали имена божеств-охранителей или заклинания.
[2]傩 (но) или 逐傩 (чжу-но) — древний китайский обряд «изгнания злых духов». Проводился в канун Нового года или в особо значимые дни при дворе и в народе. Участники надевали устрашающие маски, изображали духов и воинов, шумно плясали, пели и били в барабаны, чтобы «выгнать» болезни, несчастья и всякую нечисть. В императорском дворце обряд носил торжественный характер: специально обученные «护僮侲» (ху тунчжэнь, ритуальные стражи-юноши) под предводительством 傩翁 (Но-ван, «старец изгнания») и 傩母 (Но-му, «мать изгнания») водили хороводы, сжигали благовония и разжигали костры, символически очищая пространство и охраняя государя и двор.
[3] Но-ван (傩翁, Nuó-wēng) и Но-му (傩母, Nuó-mǔ) — центральные фигуры древнего китайского обряда цюй-но (驱傩, «изгнание злых духов»). Сам обряд проводился в конце года или во время Праздника Весны, его цель — очистить дома и улицы, прогнать болезни, злых духов и дурное влияние. Участники надевали страшные маски и костюмы, изображали духов, шумели, пели и танцевали, чтобы устрашить и изгнать нечисть. Но-ван — «старец Но», мужчина в маске старика, символизировал силу, мудрость и защиту. Но-му — «мать Но», женщина в маске старухи, олицетворяла плодородие и оберегала людей от болезней. Они возглавляли процессии, вели за собой ряженых духов и считались главными изгнателями зла.
[4] «Метёлки из хвостов яков» (牦牛尾拂, máoniú wěifú) — это традиционный атрибут участников обряда цюй-но (驱傩, «изгнание злых духов»). Изготавливались из хвостов яков или конских волос, закреплённых на древке. Символизировали очищение и изгнание скверны: ими «разгоняли» злых духов, болезни и несчастья. Считалось, что каждое движение метёлкой отгоняет заразу и приносит дому чистоту и покой. Алые рубахи и чёрные штаны — тоже не случайны. Красный цвет в китайской традиции отгоняет демонов и приносит счастье, а чёрный связан с суровой силой и властью. В сочетании они подчеркивали строгость обряда и устрашали злых духов.
[5]户僮侲 (ху тунчжэнь) — буквально «домашние слуги-молодцы». Так в древнем Китае называли крепких юношей, одетых в одинаковые костюмы, которые участвовали в обряде 驱傩 (цюй-но, «изгнание злых духов»). Во время Нового года или других больших празднеств они надевали маски, брали в руки хвосты яка или оружие и, устраивая шумные пляски, изображали воинов, отгоняющих демонов. Считалось, что сила юности и ритуальные действия защищают правителя и дворец от бед и болезней.
