Сяо Юэси поднял чашу и спокойно добавил:
— Передай ей от меня: да, Цзян Чанъян способен многое, но ведь и другие в этом мире не хуже. И кто знает… пойдёт ли он один против многих ради неё одной?
— Я поговорю с ней, — тихо сказал Чжан Улань и без лишних слов повернулся обратно. Навстречу ему вышла Мудань. Он склонился к ней и вполголоса передал слова Сяо Юэси:
— Дань`эр, подумай хорошенько…
Мудань тяжело вздохнула, её голос был низким и твёрдым:
— Брат Чжан, не тревожься. Я обязательно всё обдумаю.
После этого она шёпотом переговорила с ним ещё о многом, и только к закрытию ворот они успели вернуться в квартал Сюаньпин. Простившись с Чжан Уланем, Мудань уже собиралась войти во двор, как вдруг увидела: старшая невестка Сюэ стоит прямо у ворот, будто ждала её.
Завидев Мудань, глаза госпожи Сюэ тут же наполнились слезами. Она поспешила вперёд, схватила её за руку и, срывающимся голосом, воскликнула:
— Наконец-то ты вернулась! Я места себе не находила, сердце чуть не выскочило дома тебя не застала, чуть с ума не сошла от тревоги!
Мудань с трудом удержала подступившие слёзы и спросила сдержанно:
— Все ли целы? Все ли вернулись домой?
Сюэ быстро закивала, сжимая её руку всё крепче:
— Да, да, всё хорошо. Те двое, кого ты для нас наняла, всё время были рядом, помогали, заботились о нас. В итоге нас всех держали вместе недолго вскоре отпустили домой. Сейчас они опять отправились искать людей. Но… твой второй брат всё ещё без вестей.
Она чуть помедлила, вытерла выступившие слёзы и, понизив голос, добавила:
— Дань`эр, едва мы успели переступить порог, как этот Лю снова явился. Сказал, будто ты согласилась уйти с ним… Мать так разгневалась, что и слова сказать не смогла прямо там и слегла. Сейчас лежит в постели.
Мудань быстрыми шагами вошла во двор, сердце её колотилось в груди теснило тревожное предчувствие. Ещё не достигнув передней залы, она увидела, как навстречу, заложив руки за спину, неторопливо вышел Лю Чан. В его походке чувствовалась самоуверенность, а в глазах сквозила насмешка.
— Ну что? — протянул он с кривой ухмылкой. — Сбегала, побегала по свету, и кто ж помог тебе? Нашла тех, к кому тянулась? Ха! Ванфэй Мин ведь до сих пор в дворце, так? Зря выставляла людей караулить. Из достоверных источников знаю императрица задержала её при себе, и, скорее всего, она выйдет не раньше праздника фонарей.
Он говорил снисходительно, будто всё видел и знал заранее, будто ей нечего было скрывать от его цепкого взгляда. И хотя сам рвался к добыче, всё же вынужден был терпеливо ждать словно хищник, затаившийся у норы.
Мудань опустила голову, и в тишине миг тянулся мучительно долго. Но затем она резко подняла взгляд и, прямо встретив его глаза, холодно произнесла:
— Я действительно нашла того, кто готов помочь мне. Сяо Юэси сказал, что презирает твоё коварное нутро и потому решил дать мне шанс… предложил сделку.
Лю Чан слегка приподнял бровь и произнёс равнодушным тоном:
— Сделка, выходит, не состоялась. Иначе, зная твой нрав, ты либо вовсе умолчала бы, либо уже с вызовом выгнала меня за ворота.
На лице его не дрогнуло ни одной черты, но в глубине сердца зашевелилось беспокойство. Что же задумал Сяо Юэси? Какую приманку он бросил? По всем расчётам, дому Сяо куда выгоднее видеть Мудань рядом с ним, Лю Чаном: тогда бы надежды Цзян Чанъяна на неё оборвались окончательно, и дорога к браку с Сяо Сюэси открылась бы без помех. Зачем же вмешиваться? Зачем вставлять руку туда, где исход и так был ясен?
Мудань не стала делать вид, не стала юлить. Её голос прозвучал прямо и жёстко:
— Да, я так и не решила. Потому что он… слишком высокомерен, до такой степени, что у меня нутро от злости сводит. И я не смогла проглотить эту обиду. Сейчас пойду искать других.
Сказав это, она отвернулась и спокойно, с достоинством, прошла мимо него в дом, не удостоив больше взглядом.
Одно её небрежное слово породило в душе Лю Чана тысячу мыслей. Она не желает терпеть унижение от чужих, но моё присутствие, выходит, ещё готова вынести. Значит ли это, что в её сердце живёт знание: среди всех я отношусь к ней всё же лучше остальных? Что принимать и верить она скорее согласится мне, нежели другим?
Эта догадка согрела его, и настроение невольно стало легче. Он повернулся к стоявшей рядом третьей невестке Чжэнь, чьё лицо было мрачным, а глаза — полными злобы, и сказал с деланной небрежностью:
— Будь добра, невестушка, проводи. Я тоже хочу навестить почтенную госпожу.
Госпожа Чжэнь едва удержалась, чтобы не плюнуть. В душе её клокотало: «Невестушка? Да кто тебе родня?» — и она едва слышно пробормотала себе под нос. Потом громко, с презрением, отмахнулась:
— В задних покоях женщин много, я сперва пойду спросить.
Сказав это, она слегка взмахнула платочком и развернулась, уходя торопливой походкой. Но по её виду было ясно возвращаться она и не собиралась.
— Тюрьму уже отсидела, чего ж теперь стыдиться? — вспылил Лю Чан, лицо его исказилось от раздражения. — Ворота вот-вот закроют, кто станет ждать? Живо позовите Хэ Мудань!
Он пытался держаться уверенно, но сердце внутри предательски ёкнуло: тревога нарастала, и он понял тянуть больше нельзя, нужно решать всё одним ударом, без промедления.
Госпожа Чжэнь уже раскрыла рот, готовая осыпать его руганью, но тут вперёд вышла вторая невестка Бай, семеня мелкими шагами и с натянутой, угодливой улыбкой:
— Вы погодите, я сама схожу за Дань`эр.
Госпожа Чжэнь закатила глаза так, что белки блеснули, и мысленно выругалась: «Бесхребетная!» — после чего резко толкнула госпожу Бай плечом и, обогнав её, решительно зашагала в дом сама.
Госпожа Цэнь полулежала на тахте, опершись на подушки, и лишь безмолвно смотрела на Мудань. Её взгляд был мрачен и тяжёл, и в одно мгновение она будто постарела на целое десятилетие.
От этого взгляда у Мудань сжалось сердце. Она поспешно подала знак тётушке Фэн, чтобы та внимательно приглядывала за хозяйкой, а сама, вздохнув, вышла вон и велела позвать людей для расспроса.
Но Гуйцзы ещё не вернулся. Зато Шу`эр, с глазами, полными слёз, отчиталась:
— Рабыня всё время ждала у ворот, но ванфэй так и не вышла из дворца. Уж очень поздно стало, ворота скоро захлопнутся, и я боялась, что госпожа начнёт тревожиться, вот и пришлось вернуться. Завтра с рассветом я снова пойду караулить…
Мудань мягко сказала:
— Ты постаралась. Отдохни немного.
В этот миг вихрем ворвалась госпожа Чжэнь, и в голосе её звенело злое торжество:
— Дань`эр, тебя кое-кто ищет. Я и слышать не хотела его просьбы, но нашлась одна из-за того, что в тюрьме у неё мужчина, так прямо и подлизывается к нему, словно собачонка с виляющим хвостом…
И тут же, с побледневшим лицом, вбежала госпожа Бай. Голос её дрогнул, но слова прозвучали особенно тяжко:
— Дань`эр, Лю сычэн настаивает, чтобы ты непременно вышла к нему.
