Она отчётливо выделила слова «непременно», будто подчёркивая, что отказ невозможен.
Кого винить в этом? Свекровь и мужа — чья кровь ближе? Может статься, что в душе госпожа Бай тоже таилась обида: мол, все беды дому принесла именно Мудань.
Она молча кивнула, опираясь на руку тётушки Линь, и направилась к выходу. Но едва они дошли до вторых ворот, как навстречу бросился Гуйцзы: лицо его лоснилось от пота, но в глазах светилась радостная весть. Подбежав к Мудань, он быстро шепнул ей несколько слов. Та поспешно велела принести ему денег. Гуйцзы едва взял тут же развернулся и умчался прочь.
Лишь после этого Мудань пошла дальше к передней, где её ждал Лю Чан. Он нервно всматривался в небо, боясь, что вот-вот закроют ворота квартала. Увидев, что она наконец вышла, он, не обращая внимания на тётушку Линь рядом, вдруг грубо схватил Мудань за руку и, не давая слова сказать, потащил её в главную залу.
Такой наглости здесь никто не ожидал. Тётушка Линь и сама Мудань опешили и, в испуге, вцепились друг в друга. И вдруг снаружи раздался громкий крик. Вбежали Хэ Жу и Хэ Хун вместе с другими в руках у них были лишь метлы да дверные засовы. Но, высоко подняв эти импровизированные дубины, они с яростью обрушились на Лю Чана, разя его со всех сторон.
Лю Чан, обезумев от злости, с силой пнул Хэ Жу, и тот отлетел к стене. Сам же, взвившись, прорычал:
— Щенки! Я не желаю марать руки об вас! Но ежели хоть ещё один удар по мне придётся за каждую вашу оплошность я отплачу вашим отцам и дядюшкам двойной мерой!
Вбежала Бай, в испуге кинулась удерживать мальчишек:
— Немедленно прекратите!
Мудань тоже поспешно подняла руку, зовя их к порядку:
— Довольно, остановитесь!
Мальчики, с глазами, налитыми слезами, дрожали от злости, но послушались и отступили, оставаясь всё же в дверях, настороженно загораживая проход.
— Да что вы обо мне думаете?! — презрительно фыркнул Лю Чан. — Я, думаете, женщин не видывал?
Он вытащил из рукава лист бумаги и швырнул его к ногам Мудань:
— Подпиши. С печатью.
Мудань даже не взглянула одним рывком разорвала лист в клочья. На губах её мелькнула ледяная усмешка:
— За кого ты меня держишь? Это что, договор о продаже тела? Продаться тебе в рабыни на всю жизнь? Да лучше уж принять сделку Сяо Юэсиа! Там хотя бы я останусь человеком, не стану до конца дней ползать ниже всех, не обрекая вместе с собой всю семью на презрение.
Она выпрямилась, и голос её зазвенел твёрдо, с вызовом:
— Я не стану с ним спорить из-за каких-то обидных слов. Завтра же пойду и приму его условия. По сравнению с тобой, его сделка куда выгоднее.
И правда, перемена в ней была разительной. Ещё мгновение назад покорная, сдержанная, а теперь вдруг холодна и непреклонна. Всё стало ясно: она убедилась, что мать, невестка и племянники в безопасности, и потому обернулась к нему другой стороной.
Лю Чана так затрясло от злости, что он едва держался на ногах. Губы его побелели, зубы скрежетали:
— Неблагодарная, переменчивая, мелкая душонка! Ты что, принимаешь меня за игрушку? Я только что вытащил твою мать и семью из беды, а ты тут же отворачиваешься, будто и не знала меня никогда! Так и быть, тогда я отправлю твоих братьев… всех до единого!..
Мудань ответила ледяным тоном, в котором не было ни дрожи, ни страха:
— Всех перебьёшь, да? Забавно, Сяо Юэси сказал мне то же самое. По его словам, стоит мне согласиться на твоё предложение и тогда мои братья уже не выберутся живыми, а лавка благовоний нашей семьи так и не возродится. Ты ведь собираешься открыть собственную, в разы больше прежней, так?
Она вскинула подбородок, в глазах её вспыхнул презрительный огонь:
— Вначале ты говорил гладко и красиво, а теперь сам рвёшь личину и унижаешь меня прямо в лицо. Но я не дурочка. Ты и не собирался помогать только и ждал, чтобы я лишилась и чести, и состояния. Ты первый начал плести ложь и козни, так что не вини меня за то, что я больше не верю тебе.
С каждым словом её голос становился всё холоднее и тверже:
— Сяо Юэси оказался куда прямее тебя. Всё, чего он требует, лишь чтобы я рассталась с Цзян Чанъяном. А остальное можно обсудить. Надо быть совсем без ума, чтобы отвернуться от его предложения и добровольно сунуться в твои лапы, чтобы ты меня топтал и глумился.
Лю Чан, глядя на её губы, что открывались и смыкались, тонкие и острые в своём вызове, едва сдерживался. Ему до боли хотелось схватить её за подбородок, вывернуть нежные губы так, чтобы она закричала, умоляя о пощаде. Но, превозмогая ярость, он лишь искривил рот в холодной усмешке:
— Красиво мечтаешь! Ты что же, и вправду считаешь его благодетелем? Одно слово, и ты уже ему веришь? Запомни: если примешь его сделку, исход будет для тебя не лучше. Обмануть тебя, Мудань, могу лишь я!
С этими словами в сердце его взвилась тёмная ненависть к Сяо Юэси. Как осмелился этот выскочка вмешаться? Уже в уме он прикидывал, какими способами заставит того пожалеть о своём дерзком вмешательстве.
Мудань взглянула на него искоса, в её глазах блеснул холод:
— А я и узнаю, если попробую. Он хотя бы дорожит своей славой учёного мужа и не опустится до подлости, которой ты живёшь. Я скорее поверю ему, чем тебе.
— «Учёный муж»? — зло передразнил Лю Чан, зубы его скрипнули. — Смешная маска лжеподвижника! Да он не лучше продажной девки, только ещё и в святые себя ставит!
Он яростно вдавил каблуком в пол клочья бумаги, разорванной Мудань, топтал их, словно саму её гордость. Взгляд его сверкнул холодным огнём.
— Не хочешь по-хорошему? Что ж, будет по-плохому. Запомни: завтра я пришлю зубы твоего брата посмотришь тогда, каково это!
С этими словами он со всей силы опрокинул несколько фарфоровых ваз, и звон разбитых черепков разнёсся по залу, а сам, пылая яростью, вылетел за дверь.
Госпожа Бай, вся в слезах, бросилась к Мудань:
— Дань`эр! Зачем же ты так его прогневала? Хоть бы немного смягчила, хоть бы потянула время!
Мудань взглянула на неё спокойно, но в глазах её отражалась стальная решимость:
— Вторая невестка, я знаю ты в душе винишь меня. Но не корю тебя. Что бы ни случилось, я вытащу моих братьев. Обязательно.
Госпожа Бай рыдала навзрыд, задыхаясь от слёз:
— Ты сказала значит, должна исполнить! Твой второй брат всегда больше всех любил тебя, а племянники ещё совсем малы…
Тут из соседней комнаты, держась за живот, вышла беременная пятая невестка Чжан. Она нахмурилась и строго оборвала:
— Вторая невестка! Это не вина Дань`эр! Вместо того чтобы лить ей слёзы в лицо, завтра лучше пойди вместе с матерью и старшей свояченицей обойди тех, кто когда-то был в добрых отношениях с отцом. Проси заступничества, ищи поддержки в этом куда больше пользы.
Госпожа Бай всхлипнула, но больше не ответила.
Госпожа Чжан повернулась к Мудань:
— А ты? Что собираешься делать завтра?
Мудань подняла глаза, и в её голосе прозвучала холодная решимость:
— Я навещу одну особу. Госпожу Ду.
Она знала: ей нужно взбаламутить эту стоячую воду, поднять муть со дна, чтобы у Гуйцзы и Чжан Уланя появилась передышка и возможность найти выход.
