Только-только рассвело, небо ещё едва тронулся светом, а в доме Хэ уже все были на ногах. Даже дети, которые прежде любили понежиться в постели и которых приходилось уговаривать и поддразнивать то с одной, то с другой стороны, ныне поднялись вовремя. Каждый аккуратно умылся, нарядился и чинно уселся за стол к завтраку.
Госпожа Цэнь тоже явилась вовремя. На её лице, и правда, отпечаталась усталость и следы ночей, полных тревоги, и всё же она предстала перед семьёй, как всегда, в нарядной и безукоризненно ухоженной одежде, с ровным макияжем. Казалось, будто ни одно из вчерашних бедствий не коснулось её всё так же, как прежде.
Она окинула быстрым, но пристальным взглядом родных: у госпожи Бай, Чжан и у наложницы Ян глаза были красные, опухшие от слёз, и всё же каждая оделась опрятно и тщательно, стараясь выглядеть достойно. Взгляд госпожи Цэнь смягчился, и она удовлетворённо кивнула.
— Вот так и должно быть, — сказала она властно. — Наша семья ещё стоит. Мы не имеем права падать духом.
Затем она вкратце пересказала всем подсчёты убытков, сделанные накануне тётушкой Фэн, и нарочито бодро прибавила:
— Нам повезло, что мы позаботились о запасах заранее. Даже если торговля и не возобновится, нам всё равно хватит на то, чтобы жить в довольстве и безбедности.
Все, услышав её слова, послушно улыбнулись, и в зале повисла краткая, но светлая пауза. Госпожа Цэнь воспользовалась моментом и распорядилась дальше:
— Нельзя сидеть сложа руки. И нельзя полагаться только на Дань`эр, чтобы одна она сражалась с бурей. После завтрака мы все разойдёмся каждый пойдёт к знакомым семьям, с кем в старину водили дружбу. Будем искать поддержки.
— Я пойду с бабушкой, — первым заговорил Хэ Хун, горячо поднявшись с места.
И едва он сказал, как Хэ Жу и остальные братья наперебой стали соглашаться, уверяя, что хотят сопровождать старших. А Ин`эр и Жун`эр, напротив, выразили желание остаться дома приглядывать за младшими детьми и помогать в хозяйстве:
— Мы, может, ещё не всё понимаем, — сказали они, — но если начнём учиться сейчас, то со временем тоже сможем быть полезными.
Глаза госпожи Цэнь слегка увлажнились, и она едва заметно моргнула, скрывая эту слабость. Но улыбка, что появилась на её лице, была искренней:
— Хорошо… хорошо, мои дети. Значит, всё то, чему я учила вас все эти годы, не пропало даром.
Видя, что юные члены семьи так быстро повзрослели, все за столом почувствовали прилив сил и надежды.
Трапеза была в самом разгаре, когда во двор вошли Ли Маньшэн и несколько близких родственников и друзей семьи Хэ. Они торопливо переступили порог, окинули взглядом всех за столом, лишь убедившись, что опасения напрасны, облегчённо перевели дух.
— Увидев вас в таком порядке, — сказала Ли Маньшэн, — мы, наконец, успокоились. Вчера ещё собирались прийти, но захотели сначала разузнать всё подробнее. Да вот за хлопотами и тревогами затянулось до сегодняшнего утра.
— В такой праздник вам пришлось ради нас хлопотать… — поспешно ответила госпожа Цэнь, усаживая их за стол. Несколько вежливых фраз и разговор плавно перешёл к сути дела. Начались подробные расспросы и обсуждения.
В это время вошла Мудань. Поклонившись старшим и обменявшись приветствиями, она извиняющимся тоном сказала, что должна уйти ждут дела.
— Дань`эр! — с беспокойством остановила её госпожа Цэнь. Несколько раз колебалась, прежде чем произнести: — Будь осторожна. И возвращайся поскорее.
Тепло разлилось в сердце Мудань. Она кивнула и, не произнося больше ни слова, тихо вышла за порог.
Когда Мудань вышла, Ли Маньшэн тихо наклонилась к госпоже Цэнь и сказала:
— Вчера, едва только услышали весть, Синчжи вместе с отцом поспешил туда. Но к тому времени вы уже вернулись домой. Тогда они направились по другим адресам. А сегодня с рассветом оба снова отправились хлопотать. Всё, что возможно, они делают, и как только появятся достоверные новости, сразу же пошлют человека известить вас. А меня вот послали вперёд проведать, как у вас дела, и узнать, нет ли ещё чего, в чём мы могли бы помочь.
Она не произнесла прямо, но госпожа Цэнь и без того понимала: Ли Син, вероятно, нарочно избегает встреч с Мудань, а Ли Юань счёл неудобным явиться сам и потому направил Ли Маньшэн как представителя. Но ведь главное они действуют, они помогают, и за это пенять им было не за что.
— Сейчас от вас ничего больше не требуется, — поблагодарила госпожа Цэнь. — Мы приняли вашу заботу сердцем.
Ли Маньшэн вздохнула:
— Вам предстоит выходить? Идите же, не тревожьтесь. Я присмотрю за домом.
Госпожа Цэнь вновь поблагодарила её и пошла собираться в дорогу. О том, куда именно она отправится, речь пока не шла.
Мудань вышла за ворота, приняла из рук мальчишки поводья, ловко вскочила в седло. На мгновение остановилась у перекрёстка, подняла голову к серому, затянутому утренней дымкой небу. Мысль о том, что ей предстоит сделать, вспыхнула в сердце горячим пламенем — и вся она наполнилась решимостью и силой. Она должна справиться. Она обязана справиться.
В тот же час в поместье гуна Чжу стояла необычайная тишина. Всё было так безмолвно, что не слышно было ни людского шороха, ни вздоха, лишь изредка прорывался пронзительный звонкий свисток, то перекликались две птицы, оставшиеся со времён, когда в доме жил Цзян Чанчжун.
Из покоев старой госпожи, чьё здоровье после недавнего приступа так и не восстановилось, вышла госпожа Ду. На лице её лежала тень усталости. Она остановилась на крыльце и мрачно уставилась на голые сучья старой хурмы у стены. В это мгновение её мысли невольно обратились к Цзян Чанчжуну, которого Цзян Чжун оставил одного в лагере.
Он-то сам вернулся без оглядки, махнул рукой и бросил мальчишку в одиночестве, — думала она с горечью. — Как он там? Под праздник… есть ли у него новая одежда? Есть ли мясо на столе? Со своим резким характером сумеет ли он ужиться с людьми? Или, не умея сдержаться, нарвётся на чужую подлость да понесёт тяжкий урон?
Она ещё тонула в горестных мыслях, сердце её сжималось, словно резали его на мелкие кусочки, как вдруг вдали показались Цзян Чанъи и Цзян Юньцин. Брат с сестрой неторопливо шли рядом, разговаривали вполголоса и время от времени обменивались тихим смехом. На обоих были новые одежды яркие, изящные, будто только что с иглы. Юноша выглядел утончённым и красивым, девушка стройной, изящной, словно сошла с картины. Оба настоящие украшения рода.
Госпожа Ду, увидев их, невольно ощутила укол недовольства. Они-то, поглядите, живут беззаботно, без горестей и тревог… Но стоило брату с сестрой заметить её, как улыбки мигом исчезли с их лиц, и, приосанившись, они подошли ближе, чинно и осторожно отвесили поклоны, поздоровались.
