Такое почтительное, но натянутое поведение только сильнее раздражило госпожу Ду. Что же, они видят во мне тигра, что ли? — зло подумала она. Разве я когда-либо обделяла их? Разве не получали они лучшего из еды и одежды? А в ответ лишь неблагодарные взгляды да чужая холодность! Белоглазые волчата…
Впрочем, наружу не прорвалось ни единой тени её злости. На лице её засияла напускная доброжелательность, голос зазвучал мягко и ласково:
— Завтракали уж? Это вы к бабушке пожаловали поклониться?
Цзян Чанъи на лице нарисовал угодливую улыбку и поспешил сказать:
— Да, да, утренняя трапеза сегодня была особенно вкусной. А матушка сама позавтракала? Вы ведь эти дни всё хлопочете без устали, видно, что устали вам бы больше отдыхать. Бабушка уж точно не станет винить вас за это.
Цзян Юньцин тотчас подхватила:
— Верно, верно! Здесь дочери и впрямь по силам всё присмотреть. Матушка, вы ступайте, отдохните хоть немного. Вы и вправду надрываетесь… — Сказав это, девушка смутилась, и виновато опустила глаза: — Стыдно признаться, но дочь встала позже матери. Это ведь величайшее непочтение!
Эти слова немного смягчили сердце госпожи Ду. Она вздохнула и уже с менее мрачным видом ответила:
— С той поры, как у вашей бабушки случилась болезнь, она так и не пошла на поправку. Я каждый день тревожусь…
Но тут взгляд её скользнул в сторону и наткнулся на Цзян Чжуна, который, заложив руки за спину, как раз подходил к ним. В груди её снова вспыхнуло раздражение. Она резко отвернулась, скрывая недовольство, а лицу придала ещё большую приветливость. С улыбкой, полною заботы, она стала расспрашивать брата с сестрой: каково им живётся, чего они желают, да ещё и о делах Цзян Чанчжуна поинтересовалась.
Цзян Чжун, выслушав её нарочито ласковые речи, шагнул ближе и спокойно сказал:
— Госпожа, вы и впрямь измотались. Отдохните, а здесь уж мы всё возьмём на себя.
Сама, не понимая почему, с тех пор как Цзян Чанчжуна сослали в лагерь, госпожа Ду словно потеряла всякое чувство безопасности. Пусть её люди и уши были расставлены повсюду, но сердце всё равно не знало покоя. При такой праздничной суете, когда вся семья собирается вместе, чтобы явить почтение старшей, разве могла она позволить себе остаться в стороне?
Она увидела, что Цзян Чжун с детьми уже направляются в покои старой госпожи, чтобы поприветствовать её, развлекать беседой. И вдруг усталость, томившая тело, словно рассеялась ей тоже захотелось пойти следом. И, впрямь, Цзян Чжун бросил на неё благодарный взгляд и, улучив миг, когда сын и дочь не смотрели, тихонько сжал её ладонь.
В этот миг вбежала Байсян, поспешная и встревоженная, и, встретившись глазами с хозяйкой, многозначительно подмигнула:
— Госпожа, во внешней конторе случилась некая неурядица. Там вас просят, взгляните.
Госпожа Ду, хоть и утомлённая, одарила Цзян Чжуна и детей мягкой улыбкой:
— Пойду посмотрю, что там за дело.
Цзян Чжун нахмурился и укоризненно сказал:
— Разве всё в доме должно падать на твои плечи? Разве ты в силах справиться одна? Пусть Цин`эр и И`эр возьмут часть забот на себя. Ты отдохни, а им самое время показать старательность.
Слова Цзян Чжуна были сказаны без задней мысли, но для слушавших прозвучали совсем иначе. И у Цзян Чанъи, и у Цзян Юньцин, и у самой госпожи Ду лица на миг стали странными, будто каждый подумал о своём.
Госпожа Ду, чуть усмехнувшись, произнесла: — Что ж, пусть тогда Цин`эр пойдёт со мной.
Но Цзян Юньцин и слышать о том не желала. Ей проще было снискать упрёки в лености, непочтительности и бесхарактерности, чем оказаться втянутой в подобное дело. Она поспешила с улыбкой, почти игриво, сказать:
— Матушка, пощадите дочь на сей раз. В другой день непременно пойду с вами. А сегодня такой редкий случай и отец, и брат дома, как же упущу возможность побыть рядом с ними?
Госпожа Ду для виду слегка пожурила её парой ласковых упрёков, а сама уже повернулась к Байсян и пошла за ней во внешние покои.
Только выйдя в переднюю, она вполголоса спросила:
— Ну? Что там?
Байсян оглянулась по сторонам, убедившись, что поблизости никого нет, и тихо ответила:
— Гость пожаловал. Хэ Мудань. С собой принесла немало подарков.
Госпожа Ду изумилась, но почти сразу губы её тронула холодная усмешка:
— Вот так чудо! Солнце, что ли, взошло на западе? С какой стати она явилась?
— Пока не сказала, — шёпотом добавила Байсян. — Только вид у неё недобрый. Так что… прикажете принять её или лучше не выходить?
Госпожа Ду чуть приподняла брови и насмешливо произнесла:
— Встретить, как же иначе? Разве я сама не раз горячо звала её в гости? А теперь, когда человек пожаловал, я что же не выйду? Такого быть не может. Ступай скорее, проводи её в цветочный зал. Пусть подадут лучший чай и самые свежие плоды. Я сейчас же последую.
Байсян почтительно склонилась и поспешила исполнить приказ.
А госпожа Ду вернулась к себе в покои, нарочно неторопливо переоделась в роскошные одежды, чтобы блеск золота и сияние драгоценностей ослепляли глаза. Лишь приведя себя в величественный вид, медленно направилась к залу. К тому времени прошло уже больше половины часа, и Байсян вновь вышла навстречу с докладом.
Подойдя к цветочному залу, госпожа Ду остановилась у входа, прислушалась. Внутри царила гнетущая тишина; только голос Байсян звенел легким смехом, отчего тишина становилась ещё ощутимее. Лишь спустя долгую паузу прозвучал ответ Мудань тихий, усталый, безжизненный.
Госпожа Ду расправила плечи, на лице её засияла приветливая улыбка, а голос зазвучал звонко и приветственно:
— Ах, редкая же гостья! Какой же сегодня ветер занёс столь почтенную госпожу в наш дом?
