Мысли невольно вернулись к вчерашнему визиту Лю Чана. Мудань вдруг ясно осознала: больше всего этот человек затаил злобу именно на Люляна, ведь именно из-за него в прошлый раз потерял он немалые деньги. Потому и первым делом обрушил удар именно на шестого брата. От этого открытия на душе у неё стало пусто и тяжело, слов не находилось.
Ли Син, заметив, как потускнел её взгляд, тихо сказал, стараясь успокоить:
— Не тревожься. Мы всё время ищем способ.
На деле он перепробовал уже немало, но вмешаться в происходящее так и не удалось слишком уж глубоко вложился в это дело Лю Чан, ставя всё на кон.
Мудань уловила в его словах лишь желание подбодрить её. И всё же разум подсказывал то же самое: человек, который с такой дерзостью заявляется к их дверям, наверняка уверен в своих силах. Она опустила глаза, чуть заметно улыбнувшись:
— Спасибо тебе, братец. Всё время обременяю тебя.
Ли Синь тоже улыбнулся, но в его голосе прозвучала мягкая усталость:
— Я и сам не хочу уставать от этой суеты. Единственное, чего желаю, чтобы ты жила спокойно, без тревог.
— А я, — тихо отозвалась Мудань, — лишь хочу, чтобы и у тебя всё было спокойно и благополучно.
Ли Син задержал на ней взгляд, полный противоречивых чувств, но слов больше не последовало. В тишине минуло несколько мгновений, пока наконец Чжан Улань не произнёс:
— Дань`эр, тебе лучше вернуться домой. Нужно набраться сил. Не тревожься тех людей, которых этот Лю приставил следить за тобой, я с утра уже отослал прочь. Завтра ты сможешь заниматься делами, как обычно, никто не посмеет тебя тревожить.
— Я и сама это заметила сегодня, — отозвалась Мудань, поднимаясь. Она окликнула Гуйцзы и Куань`эр, и, прежде чем уйти, всё же с лёгким сомнением взглянула на Ли Сина.
Тот чуть заметно отвёл лицо в сторону и сухо бросил:
— У меня ещё есть разговор с пятым братом Чжаном.
Смысл был очевиден: пути их расходятся.
Мудань кивнула, распрощалась и, натянув на голову капюшон, быстрым шагом направилась к выходу. Гуйцзы шёл рядом, заслоняя её с Куань`эр, и вполголоса сообщил:
— Нашёлся след Майи. Но ничего не сказала, только передала, что хочет увидеть вас лично. Завтра утром у неё будет время, велела вам ждать её у входа. И лучше прихватить что-нибудь очень ценное.
Мудань чуть изогнула губы в улыбке:
— Очень ценное?.. И насколько «очень»?
Гуйцзыцы почесал голову и неуверенно пробормотал:
— Не знаю… Она сказала это словно в шутку.
Мудань помолчала, затем кивнула:
— Ладно. Завтра, проходя мимо её дома, оставим небольшой знак внимания. А теперь скажи, как обстоят дела у тебя? Раньше я не могла расспросить подробно.
Гуйцзы понизил голос и пересказал то, что прошлой ночью удалось вытянуть из Люляна: как его допрашивали, какие тайны он проболтал.
Мудань тяжело вдохнула. Горечь и злость охватили её: шестой брат снова проявил свою несостоятельность сердце узкое, словно игольное ушко, а жадность до мелких выгод стала для него ловушкой. Так и предоставил Лю Чану удобный случай воспользоваться слабостью.
Она остановилась и серьёзно посмотрела на Гуйцзы:
— Гуйцзы, ты и вправду оказал мне огромную услугу. Я даже не знаю, как тебя отблагодарить. Скажи, чего бы ты хотел, и я исполню.
Гуйцзы улыбнулся тепло, почти по-домашнему:
— Для слуги естественно разделять с хозяйкой её тяготы. Какое же тут «спасибо»? — Он опустил голову, усмехнувшись ещё мягче. — Если уж говорить о просьбах… когда придёт время, тогда я сам осмелюсь попросить.
Дать ему свободу, даровать жизнь в достатке всё это она могла. Серьёзно, почти торжественно, Мудань кивнула своим мыслям.
Когда подошли к зданию «Ми-цзи», издали заметили фигуру Майи. Гуйцзы поднял руку, подавая условный знак, но девушка лишь скользнула по ним взглядом и сделала вид, будто вовсе не заметила.
Хозяйка и слуги вернулись домой. Стоило переступить порог, как их оглушил раздирающий крик в доме царил хаос. Пронзительный, надтреснутый голос госпожи Ян звучал особенно жалобно.
Навстречу выскочила госпожа Чжэнь, хватая юбки и всплеснув руками:
— Дань`эр, наконец-то ты вернулась! Только что тот слуга Лю Чана принёс несколько выбитых зубов сказал, что они твоих братьев!
Мудань уже собиралась ответить, что это не всех её братьев касается, а только Люляна. Но тут из внутренних покоев вышла госпожа Бай, глаза её были заплаканы и красны. В руках носовой платок, в который была завернута ещё влажная, окровавленная зубная кость. Она развернула ткань прямо перед лицом Мудань и срывающимся голосом воскликнула:
— Дань`эр! У твоего второго брата сломана нога… а вот этот зуб…
Мудань поспешила успокоить её:
— Нет… это не второго брата…
Вслед за тем с плачем выбежала госпожа Ян. Схватив Мудань за подол, она высоко подняла ещё один выбитый зуб и, надрываясь, завыла:
— Дань`эр, ты вернулась! Спаси нас, Дань`эр, спаси! У твоего шестого брата и ногу переломили… и зуб выбили!
Этот проклятый Лю Чан! Настоящий смутья́н, словно выросший на грязи и злобе!
Если бы не слова Ли Сина, Мудань и впрямь могла бы поверить его запугиваниям.
Собравшись с духом, она холодно произнесла:
— Я только что получила достоверные сведения: все эти зубы принадлежат шестому брату. И ногу сломали тоже ему! Потому что именно через него шёл фальшивый товар. Он присвоил то, что ему не принадлежало. Так что, если и наказывать, то в первую очередь его!
Госпожа Ян остолбенела, лицо её вмиг побледнело. Руки ослабли, и она едва удержалась, ухватившись за столб. Стыд и отчаяние обрушились на неё тяжёлой волной. Женщина завыла громче прежнего, захлёбываясь слезами:
— За какие грехи мне такое наказание? Вырастила порочное отродье… что теперь погубит всю семью!..
Шестая невестка Сунь стояла в стороне с непроницаемым лицом. Ни словом не удержала госпожу Ян, ни взглядом не обратилась к Мудань, лишь молча удалилась в свои покои. Решение в её сердце уже было принято: порвать с Люляном, и как только всё уляжется уйти без оглядки.
