Родные братья — Далан, Эрлян, Сылян и Улян, все рождённые от госпожи Цэнь, держались особенно близко. Далан и Эрлян — старшие, почти ровесники, всегда легко находили общий язык, часто обсуждали дела вместе. Сылян и Улян, хоть и младше, были неразлучны — всё норовили поручения исполнять вдвоём.
А вот Санлян и Люлян — дети от наложниц, оба хоть и родные братья, но по положению всегда стояли чуть в стороне. Между ними была некая молчаливая связь, почти неуловимая — что-то вроде осторожной солидарности. Но близкими их назвать было нельзя. Санлян часто старался угодить старшим — Далану и Эрляну, искал с ними общение, выказывал почтение. Люлян же, напротив, будто тянулся только к отцу. Он всюду следовал за Хэ Чжичжуном, ловил его настроение, ждал похвалы, искал признания.
И в этом тихом хитросплетении характеров Мудань теперь предстояло вновь отыскать своё место. Осторожно. Без права на ошибку.
Но всё это — лишь о мужчинах. А вот мир женщин в доме Хэ был куда сложнее и тоньше, как вышивка по парче: блестит, переливается, но за красотой — тысячи стежков, узлов, перекрестий, которые не сразу заметишь.
Среди снох, родных жён сыновей госпожи Цэнь, положение тоже складывалось не без оттенков. Старшая — госпожа Сюэ, и вторая — госпожа Бай — были не только старше по возрасту, но и вошли в дом раньше остальных, а потому и отношения между ними были крепче, ровнее. Обе отличались сдержанностью, уважительной мягкостью, умением уступить, где нужно. Благодаря этому с остальными невестками они уживались довольно мирно и, в целом, пользовались авторитетом.
А вот третья невестка, барышня Чжэнь, была совсем иной — с острым языком, вечно бормочущая, не в меру болтливая. И всё же она умела находить общий язык с пятой — барышней Чжан, тихой и уравновешенной, с добрым лицом и спокойным голосом, любившей шитьё и неторопливые разговоры. Вместе они коротали вечера за иголками, ведя нехитрые беседы — о детях, о погоде, о новых нарядах. Но при этом барышня Чжэнь исподтишка подговаривала барышню Чжан сплотиться с шестой — барышней Сунь, молодой женой Люляна, чтобы образовать негласный союз “от наложниц” и, если понадобится, действовать сообща.
При этом между барышней Чжэнь и четвёртой невесткой, барышней Ли, отношения складывались тяжело. Барышня Ли была женщиной яркой, любившей нарядиться, показать себя, похвастаться украшениями. И хоть по характеру не была злой, но не терпела замечаний и была обидчива. Зато с молодой барышней Сунь, хоть та и совсем недавно вошла в дом, барышня Ли сразу сблизилась: обе любили оживлённые рынки, яркие наряды, улицы, полные запахов благовоний и новых тканей. Часто можно было увидеть, как они вдвоём выбираются в город — смеются, выбирают ленты, примеряют шали.
Что до детей — тут всё было проще.
В детской не было любимчиков и заброшенных. Все ели из одного большого котла, носили одежду, сшитую одинаковыми руками, учились вместе, играли вместе. И если кто и выделялся, то не по крови и не по статусу, а лишь по характеру: кто-то был тише, кто-то не слушался, кто-то смышлёный, кто-то ленивый. Всё — как в обычной, живой семье.
Мудань молча перебирала в уме все эти связи, тонкие ниточки, сплетения характеров и скрытых симпатий. Вроде бы — обычная, родная семья, а на деле — словно тонкая резьба по нефриту: стоит надавить — и трещина пойдёт. Она удвоила внутреннюю собранность, встречая вопросы и заботу с улыбкой, но не переставая внимательно ловить каждое движение, каждый взгляд, каждую, казалось бы, случайную перемену в тоне. Всё, что другие могли не заметить — она старалась не упустить.
Тем временем, пока все были увлечены разговорами и суетой, госпожа Сюэ тихо взяла госпожу Бай за руку и отступила в сторону, понизив голос:
— С возвращением Дань`эр, нужно понимать: это надолго. Ей теперь жить с нами — и на день, и на год, и, может, на всю жизнь. А её прежний дворик… теперь там живут Хуэй`эр и Юнь`эр — дочки Санляна, и Жуй`эр — дочка Сыляна. Если просить их освободить место, вряд ли кто вслух что-то скажет, но осадок останется. Да и недовольство — скрытое, но живое.
Она помолчала и, наклонившись ближе, продолжила:
— Я думала вот как: у нас с тобой дочери постарше, разумнее. Пусть на время потеснятся, поживут вместе, а мы уступим их комнаты для Дань`эр. Всё ж не чужая, их родная тётка. Как тебе такое?
Говорила она мягко, но с осторожностью, словно продумывала не только место для сна, но и место в сердцах.
Госпожа Бай слабо улыбнулась, её голос звучал мягко, но с ноткой скрытой рассудительности:
— Что касается меня — я не возражаю. Моя Вань`эр ещё мала, пусть пока поживёт при моём дворе, не велика беда. Но вот Ин`эр и Жун`эр уже взрослые, им тесниться с другими будет неудобно. Как ты думаешь, где им лучше быть? Или, может, и не стоит всё так усложнять — пусть Дань`эр поживёт с девочками. Потеснятся немного, с кем не бывает.
Госпожа Сюэ слегка опустила глаза, но в этом невидимом жесте промелькнуло целое решение. Тот маленький дворик, где сейчас живут Хуэй`эр, Юнь`эр и Жуй`эр, и без того на пределе. Трое — ещё как-то уместились. Но добавить туда Мудань, с её вещами, с её нынешним душевным состоянием… Это значит втиснуть её туда, где даже дышать будет тесно. А она только что вернулась — с раной в сердце и без опоры.
Формально можно было бы оставить младшую Вань`эр при матери — она ещё совсем ребёнок. Но по справедливости было бы неправильно, если бы всё бремя перемен легло только на двор госпожи Бай. Как старшая невестка, барышня Сюэ понимала: жертва должна исходить от неё.
Пожелает ли госпожа Бай сама пойти на уступку — дело её личной доброй воли, но рассчитывать на это — неразумно.
И потому госпожа Сюэ, не колеблясь, сказала с твёрдой, но спокойной решимостью:
— Ну как там могут поместиться четверо? У Дань`эр и вещей немало, и на душе у неё сейчас нелегко. Прожить вот так, в тесноте, среди девичьих шёпотов — тяжело будет. Она и слова не скажет, но всё внутри себя удержит.
Она помолчала, вздохнула едва слышно и добавила:
— Поговорю с Жун`эр. Пусть пока переберётся к нам. Потеснимся, ничего. А там, может, Ин`эр скоро выйдет замуж — и всё само устроится.
Слова её были просты, но за ними стояла внутренняя стойкость женщины, на чьих плечах держался весь уклад дома. Без громких приказов — только делом, только примером.
Переселиться — дело нехитрое, а вот переселить обратно — куда сложнее. Госпожа Бай, услышав, как госпожа Сюэ решительно предлагает освободить комнату за счёт своей Жун`эр, лишь мягко улыбнулась и, ни словом, не напомнив о прежнем предложении переселить Вань`эр, спокойно сказала:
— Вот Ин`эр выйдет замуж, а там и Жу`эр с братьями жениться начнут. То, что ты предлагаешь, скорее залатает дыру, чем решит всё по-настоящему. По-моему, лучше уж пока потесниться, а потом вместе с отцом и матерью обсудить — надо бы всё-таки купить побольше дом. Сама посмотри — нам тут уже совсем не хватает места.
