Хэ Чжичжун серьёзно ответил:
— Лю Чэнцай с женой и детьми совсем другие люди — они одержимы только собственными удовольствиями. Иначе он бы никогда не согласился на наш план, не считаясь с мнением сына. Для него это идеальная сделка: без риска, с лёгкостью заполучить крупную сумму денег, а заодно взять в жёны сыну девушку из подходящей семьи — и тем самым укрепить родственные связи с влиятельным домом. Для него это — максимально выгодное вложение, и он не упустит такой возможности.
— Я собираюсь найти другой путь — подобрать посредника, который сможет сохранить лицо обеих семей. Если этот человек убедит Лю Чэнцая, он не станет больше придираться к нам. А если Лю Чэнцай даст добро, то даже Лю Чан, каким бы упрямцем он ни был, не сможет возразить. А госпожа Ци и подавно не найдёт повод для больших претензий.
Хэ Далан, не сдерживая гнева, ударил кулаком по столу и громко воскликнул:
— Вот это позор!
Хэ Эрлян лишь неодобрительно покачал головой:
— Не думаю, что всё так просто закончится. Проблем ещё полно впереди. Если только посредник не будет обладать гораздо большим статусом, чем у Лю Чэнцая — тогда может быть. Но что если он согласится при встрече, а за спиной начнет плести интриги? Что тогда?
Хэ Чжичжун нахмурился:
— Ну и что с того? Будем действовать по обстоятельствам — шаг за шагом. Если меня действительно загонят в угол, даже самый тихий кролик встанет на защиту и укусит в ответ.
Повернувшись к Ли Сину, он спросил:
— Согласен, правда?
Ли Син улыбнулся:
— Помню, в стародавние времена один богатый лоянец по имени Ван Юй лично преподнёс Императору дары — персидские финики и изящную золотую посуду, а также тридцать тысяч рулонов шёлка в качестве военных ресурсов. Император лично встретил его и пообещал две вещи. Во-первых, он даровал ему чин шестого ранга — веней лан[1], почётное должностное звание. Во-вторых, он выслушал его жалобу на генерал-лейтенанта Чжана, чей сын задолжал Вану Юю десять тысяч монет и не возвращал долг. В итоге Чжан был вынужден вернуть деньги и даже понижен в должности.
Это дело вызвало настоящий резонанс. Ван Юй, не только щедро преподносивший дары, но и смело хваставшийся перед Императором своим богатством — говорил, что даже если бы каждое дерево в горах Чжуннань увесить шёлком, у него всё равно остались бы запасы в доме. Но зачем же тогда развешивать шёлк в горах? Лучше уж отдать его солдатам своей страны — хоть какую-то помощь оказать армии.
Император, обладавший широкой душой и великим сердцем, не сказал в ответ: «Вот наглец! Я владею четырьмя морями, а ты смеешь хвастаться передо мной! Совсем забыл своё место!» И не питал зависти к богатству Вана, не строил коварных планов, не задумал, как бы отобрать у него всё.
Напротив, лицо Императора озарилось радостью. Он сказал, что такой достаток по всей стране — знак его мудрого правления, а министры — настоящие труженики. Государство чисто, народ богат, люди знают честь и совесть.
Так что, помимо того, что Вану Юю помогли в решении двух вопросов, ему ещё были даны щедрые награды.
Ли Син поспешил уточнить:
— Я вовсе не предлагаю семье Хэ хвалиться перед самим Императором или преподносить сокровища — хотя у них денег хватает, до уровня Вана Юя им ещё далеко. Но то, что Ван Юй умел преподносить редкие диковинки и сумел донести свою несправедливость прямо до ушей Небес — вот это действительно стоит взять на заметку.
Хэ Эрлян скривился:
— Но такие драгоценности, как золотой лотос, — не достать просто так. Если уж всерьёз планировать, надо заранее наладить отношения с иноземными торговцами, может, удастся получить что-то действительно ценное.
Хэ Далан усмехнулся с вызовом:
— Да зачем всё так усложнять? Если те совсем потеряли голову и не ценят по-настоящему своё счастье — я сам пойду и стукну в боевой барабан, готов буду драться до последней капли крови!
Хэ Чжичжун спокойно улыбнулся:
— Ещё до такого не дошло. Решение принято, и пока что мы будем действовать именно так. Через пару дней вы с братом пойдёте со мной к Лю Чэнцаю.
Небо постепенно темнело, и издалека донёсся приглушённый грохот грома. Ветер, пропитанный влажной прохладой дождя, проникал в дом сквозь щели окон и дверей. Из-под балок, где висели изящные ажурные ароматические мешочки с позолоченными цветами, поднялся лёгкий вихрь — мешочки начали медленно вращаться, а ниспадающие разноцветные шёлковые ниточки плавно чертили в воздухе разноцветные дуги. В комнате разлился свежий, тонкий запах сливы, и духота словно испарилась в одно мгновение.
Ли Син встал, подошёл к окну и распахнул ставни. Заглянув наружу, он взглянул на тяжёлые свинцовые тучи, нависшие прямо над головой, а затем перевёл взгляд на отблески белого рассветного света на горизонте.
— Сегодня ночью будет ливень, — тихо произнёс он.
— Пока дождь ещё не начался, надо скорее сесть за стол, — сказал Хэ Чжичжун. Затем обратился к братьям: — Пойдите, проверьте, вернулись ли домой старший и средний.
Хэ Далан и Хэ Эрлян молча кивнули и отправились в путь.
Ли Син и Хэ Чжичжун неспешно пошли по длинной галерее. Ли Син погладил шелковый шнурок, подвешенный к нефриту на поясе, и, наклонившись к уху Хэ Чжичжуна, прошептал несколько слов.
Хэ Чжичжун прищурился, внимательно посмотрел на Ли Сина и улыбнулся:
— Не боишься, что сам себе подожжёшь костёр?
Ли Син усмехнулся в ответ:
— Куда уж мне бежать? Теперь уж не уйти.
Хэ Чжичжун рассмеялся в ответ:
— Если так, то у меня в кладовой полно всего, бери, что хочешь.
Но Ли Син покачал головой:
— Мне это не нужно.
Хэ Чжичжун удивлённо спросил:
— Тогда чего же хочешь?
Ли Син хитро улыбнулся и наклонился ближе, прошептал:
— Просто хочу узнать, если семья Лю пойдёт нам навстречу — уступит ради нашего покорства и смирения, — действительно ли, дядюшка, ты готов проглотить эту горькую пилюлю и молча принять поражение?
Хэ Чжичжун глубоко вздохнул:
— Ты и сам видел: Хэ Далан вспыльчив, полон решимости, но не слишком мудр, а Хэ Эрлян слишком осторожен и всё обдумывает, да ещё немного упрекает меня за то, что я тогда недостаточно предусмотрел. Остальные и вовсе не приспособлены для серьёзных дел. В такой семье, что может сделать старик, как я?
Ли Син рассмеялся:
— Если дядюшка действительно так думает — то я не стану больше вмешиваться.
Хэ Чжичжун тут же отбросил тень притворной грусти и стал серьёзным:
— Ты говоришь искренне? Если да, то это будет очень непросто.
Ли Син взглянул на него серьёзно, голос прозвучал твердой решимостью:
— Конечно, говорю, по правде.
Хэ Чжичжун улыбнулся и позвал его поближе, жестом приглашая наклониться:
— Слушай внимательно. В этом деле действительно нужна только твоя помощь. Никто из нашей семьи не справится.
[1] Веней Лан (文儀郎) — почётное звание чиновника шестого ранга в системе имперской бюрократии. Должность относилась к культурно-административной сфере и чаще всего подразумевала службу при дворе — в канцелярии, архивах или министерстве ритуалов. Подобные чины не всегда наделялись реальной властью, но свидетельствовали о благородном статусе и приближённости к центру власти.
