Госпожа Ци, заметив, как осторожна и сдержанна Мудань, вновь сменила выражение лица: улыбнулась, мягко протянула руку и коснулась её ладони.
— Не вини меня за строгость, — сказала она, — я ведь обо всём этом думаю ради тебя. Наш дом — не то же самое, что твой родительский. Рано или поздно тебе придётся взять бразды правления в свои руки, и вот тогда ты поймёшь, как это непросто.
Будь это прежняя Мудань, стоило бы услышать сравнение дома Лю с домом Хэ, как лицо её наверняка потемнело бы от обиды. Но в этот миг она будто вовсе не поняла, о чём речь: только склонила голову и тихо ответила: — Это не матушка виновата, а я, нерадивая невестка, заставляю вас волноваться…
— Судьба такая, что поделаешь, — со вздохом проговорила госпожа Ци, помолчав немного, и добавила: — Говорят, Юйтун ждёт ребёнка. Ты должна взглянуть на всё иначе, с более светлой стороны.
Она и сама слышала от кого-то, что днём Юйтун в слезах выбежала из двора Мудань. Хоть и не знала причин, но, прикинув всё в уме, решила, что не иначе как Мудань её чем-то обидела — вот та и разрыдалась до такой степени.
Мудань с опущенными глазами тихо произнесла: — Собственно, ради этого невестка и пришла. Хочу попросить матушку — пусть назначит Юйтун кого-нибудь в помощь и немного повысит ей месячное содержание. Её настроение последнее время тяжёлое, а это не на пользу вынашиванию ребёнка.
Госпожа Ци и не пыталась разобраться, кто прав, кто виноват: для неё было достаточно, что скандала удалось избежать — остальное пусть катится само.
— Конечно, так и должно быть, — с готовностью отозвалась она. — Как думаешь, кого лучше к ней приставить? Раз уж она ушла из твоего двора, ей, вероятно, будет легче с кем-то из твоих — человек знакомый, всё-таки…
Слова её на первый взгляд звучали разумно, но Мудань нахмурилась:ьгоспожа Ци вряд ли согласилась бы отправить к Юйтун кого-то по-настоящему близкого ей, если бы не имела на то особого умысла. Что же она задумала?
— Людей у меня немного, — спокойно ответила Мудань. — Тётушку Линь и Юйхэ я от себя отпустить не могу: одна управляет домом, другая на побегушках. Остальные две служанки… одна с крутым нравом, другая вовсе глупа и неразборчива — такие не подойдут. Пусть матушка сама распорядится, как сочтёт нужным.
Госпожа Ци взглянула на неё — длинные ресницы Мудань едва заметно дрожали, и весь её облик дышал беззащитной кротостью.
Вот уж поистине — жалкая, трогательная.
Эта невестка… Родом из купеческой семьи, болезненная и слабая, прежде вела себя узко и неловко — что уж говорить о Лю Чане, даже ей, свекрови, она никогда не нравилась.
Но сейчас, надо признать, стала куда сдержаннее и послушнее, чем прежде.
Только что толку? Курица, даже взлетев на дерево, всё равно не станет фениксом.
Мудань долго не слышала ответа и, чуть приподняв голову, осторожно окликнула: — Матушка?
Госпожа Ци отпила глоток холодного чая, устало вздохнула: — Ладно уж. Укажу ей другую — посерьёзнее — служанку, пусть та приглядывает. Да и тётка Вэй, что при ней осталась, будет помогать. Думаю, этого хватит. Что до содержания — раньше, когда она жила у тебя, получала по два ляна серебра в месяц. Теперь пусть будет три. Остальное обсудим, когда ребёнок родится. Как тебе такое решение?
Мудань было достаточно, чтобы это не выглядело отказом — ей и в голову не пришло перечить.
Она тут же поднялась, склонилась в поклоне: — Невестка в таких делах ничего не смыслит. Пусть матушка решает, как сочтёт правильным.
Её почтительность и сдержанность немного смягчили настроение госпожи Ци. Однако та всё равно буркнула: — Мы ведь семья, зачем утруждать себя такими поклонами и благодарностями? Лучше скорее поправляйся — и подари мне настоящего наследника, тогда вот и будет мне самая большая благодарность.
Настоящий наследник? Настоящий, чтоб тебе…
У Мудань внутри всё сжалось от раздражения, но с трудом она его сдержала.
На лице — только вымученная, сухая улыбка.
В это время в комнату вошла Биву, держа на руках только что проснувшегося маленького Ци`эр. Лицо её светилось радостью, голос звучал весело, почти с нарочитой беззаботностью: — Госпожа, скажите что-нибудь молодой хозяйке! Когда мы с ней сюда шли, она так расстроилась — прямо не находила себе места…
Эти слова как будто невзначай подтвердили слухи: будто Мудань днём довела Юйтун до слёз из-за ревности.
Госпожа Ци приподняла бровь, взглянула на Мудань. Та — ни единым словом в ответ, только опустила взгляд, глядя на серую каменную плитку под ногами.
В конце концов, кроме самого Лю Чана и её ближайших людей — Юйхэ, Юйтун и тётушки Линь, — никто в доме не знал, что супруги до сих пор не стали настоящими мужем и женой. А потому все видели лишь одно: Лю Чан почти не навещает её, а если и приходит — уходит поспешно. При таком раскладе откуда взяться ребёнку?
Как молодая хозяйка дома Лю, она и вправду могла чувствовать себя подавленной. Гораздо страннее было бы, если бы она вовсе не переживала.
После короткой паузы госпожа Ци произнесла:
— Хорошо, что начала переживать. Завтра велю господину послать приглашение — пусть лекарь Чжу заглянет, выпишет тебе снадобье. Приведёшь тело в порядок — и всё, что должно быть, само придёт.
Слова её прозвучали недвусмысленно: нравится Лю Чану Мудань или нет — она, госпожа Ци, позаботится, чтобы именно она подарила семье законного наследника.
Мудань похолодела от ужаса, но и тени тревоги не позволила отразиться на лице — лишь выдавила неестественную, натянутую улыбку: — Как матушка распорядится — так и будет. Только вот… завтра супруг устраивает праздник цветов, велел мне встречать дам. Если лекарь придёт, прошу кого-нибудь из слуг предупредить меня заранее — я тут же прибегу.
— В таком случае, пусть он придёт в другой день, — после небольшой паузы произнесла госпожа Ци. А затем, с выражением, в котором ясно чувствовался скрытый намёк, добавила: — Гости — это лицо семьи. Постарайся принять их должным образом. Не урони достоинства.
— Слушаюсь, — с почтительным поклоном отозвалась Мудань.
