При этих словах он мельком скользнул взглядом по тётушке Фэн и Юйхэ. Мудань сразу поняла намёк, слегка кивнула и негромко велела:
— Тётушка, Юйхэ, выйдите пока. Присмотрите за входом.
Когда обе женщины покинули комнату, У, убедившись, что посторонних ушей нет, наконец заговорил прямо, хотя по-прежнему с улыбкой:
— Дело пустяковое, ничего серьёзного… Но, как водится, чем меньше людей знает — тем лучше. Скажите, верно ли я слышал, что сегодня к вам заходил некий управляющий с поместья вана Нина? По фамилии Дэн. Кажется, он приходил… с претензией?
Как он узнал об этом так быстро? — Мудань была поражена, но виду не подала. Сохранив спокойную улыбку, она ответила с достоинством:
— Да, верно. Приходил. Заявил, будто из-за нас вода на землях поместья вана помутнела и потребовал немедленно прекратить все работы. А если нет — грозился, что меня привлекут к ответу. Я уже отправила людей вниз по течению — проверить, насколько это правда, чтобы подготовиться. Впрочем, это и моя вина — не удосужилась заранее разузнать, кто ещё использует эту воду. Если бы всё заранее выяснила, можно было бы избежать таких сцен.
У, выслушав, чуть прищурился, взглянув на Мудань с новым оттенком серьёзности:
— Наше поместье, между прочим, как раз находится между вашим и поместьем вана. Так вот: как только управляющий Дэн покинул вас, он прямиком направился к нам. Без остановок. Цель была ясна — склонить нас к тому, чтобы мы вместе с ним выступили против вас. Сговором, так сказать, давить на хозяев верхнего течения.
Он выдержал паузу, затем добавил с нарочитой неторопливостью:
— А ниже по реке ещё есть несколько поместий. Все — с именитыми владельцами. Полагаю, он и туда собирается наведаться. Похоже, хочет стравить всех с вами.
Этого было достаточно, чтобы лица Мудань и Уляна потемнели. В глазах обоих появилось напряжение, а взгляд стал сосредоточенным и тяжёлым. Играть в эту игру Дэн собирался не один — он хотел опереться на чужое влияние и обложить Фанъюань с нескольких сторон.
И Мудань, и Улян сразу поняли: речь уже не просто о воде.
Выходит, всё это — не просто из-за речки… — подумала Мудань, поднимаясь. На лице её вновь появилась мягкая, но искренняя улыбка, в голосе — благодарность:
— Благодарю вас, господин У. Благодаря вашему предупреждению мы хотя бы не окажемся в полной растерянности, когда всё начнёт разворачиваться.
Улян тоже встал и с почтением склонил голову:
— Спасибо. Но всё же, господин У, может, вам стоит вернуться пораньше. Если тот управляющий Дэн узнает, что вы пришли нас предупредить, он ещё затаит злобу и станет чинить препятствия уже вам.
Но У лишь слегка усмехнулся, и, не спеша, ответил с тем спокойствием, что бывает у людей, знающих цену словам и действиям:
— Не стоит волноваться. Позвольте мне договорить. Когда тот человек прибыл к нам, мой господин как раз находился в поместье. Он всё слышал — и сам ответил за весь дом. Сказал, что мы в это время как раз расширяем свои водоканалы, хотим провести больше воды — думаем вырыть пруд. Так что, если вода и стала мутной, то в первую очередь из-за нашей стороны, а не из-за вас. Об этом сразу же и сообщили управляющему Дэну — прямо и открыто. Господин пообещал, что лично распорядится — отправит слуг извиниться перед всеми, кто мог быть затронут. А я пришёл потому, что ваше поместье тоже невольно оказалось под ударом. Вы ведь были ни при чём, а на вас уже собирались валить вину… Вот я и осмелился прийти — попросить прощения от лица всего дома.
С этими словами он неспешно поднялся с места, выпрямился и, с безупречной вежливостью, совершил перед Мудань полный поклон. Этот жест был неожиданным и тронул до глубины.
Ведь не каждый день слуга влиятельного дома приходит к дочери торговца — и не по приказу, а, по совести.
Мудань от изумления даже приоткрыла рот, едва не вымолвив: “Это уж слишком…” — но вовремя сдержалась. Она не была наивной — прекрасно понимала, что У нарочно разделил рассказ на две части, сначала намекнув на угрозу, а затем искусно преподнёс «спасение». А уж эта поразительная случайность — и у неё расширение русла, и у семьи Цзян, как по заказу, тоже! Только если она ещё могла повлиять на нижнее течение, то уж боковая канава, повлиявшая на основную реку, — это выглядело, мягко говоря, натянуто.
Нет, тут и слепому ясно: это сам Цзян Чанъян решил взять вину на себя, чтобы помочь ей выйти из щекотливого положения.
Мудань поспешно подалась вперёд, жестом велела Уляну поддержать гостя и не позволить ему кланяться:
— Не могу принять от вас такого поклона, — сказала она серьёзно. — И уж тем более не могу в который раз утруждать господина Цзяна. Он человек благородный, с широким сердцем, не раз уже помогал мне — и слов не хватит, чтобы выразить мою благодарность. Но ведь это моя собственная забота. Нельзя же всякий раз, как возникнет трудность, перекладывать её на плечи господина Цзяна.
Она перевела взгляд на Уляна, потом вновь к У Сяню:
— Мы как раз с пятым братом собирались вернуться домой, поговорить с семьёй, обдумать, как лучше уладить это дело. Как бы то ни было — решать его мы должны сами. В конце концов, помощь — это благо, но полагаться на неё постоянно нельзя. Особенно если хочешь прочно стоять на ногах.
