Все улыбнулись. Мудань и представить не могла, что он тоже способен на шутку, и с удовольствием присоединилась:
— Отказываться неудобно. Тогда уж после возвращения непременно попробую. А в следующий раз, если встретитесь, спрашивайте: «Ну как, было ли лекарство вкусным? Горьким, сладким или кислым?» — тогда уж я должна буду что-нибудь ответить.
В этом мгновении среди вечернего покоя прозвучал смех — лёгкий, тёплый и искренний.
С этой шуткой между двумя компаниями сразу воцарилась заметно более тёплая и непринуждённая атмосфера. Мудань воспользовалась моментом и осторожно спросила о тех нескольких пионах, что он обещал:
— А как поживают ваши пионы? Удалось ли найти подходящего садовника?
Цзян Чанъян улыбнулся:
— Один знакомый посоветовал действительно умелого человека, и он уже занимается ухаживанием. Всё идёт очень хорошо. А насчёт саженцев, которые вы просили в прошлый раз, я недавно уточнял — они уже почти готовы. В ближайшие дни я организую доставку. Вам будет удобнее, если их привезут прямо в ваш дом или же на усадьбу?
Мудань давно собиралась затронуть этот вопрос, и теперь, услышав, что он помнит и о ней, и о её просьбах, почувствовала удовлетворение. Её ответ прозвучал спокойно и без колебаний:
— Как вам будет удобнее, можете присылать куда угодно — там и там есть, кому принять.
Цзян Чанъян кивнул:
— Наверное, вы собираетесь высадить их именно в этом саду? Поскольку ко мне в поместье часто приезжают люди, я устрою так, чтобы вам доставили прямо сюда в следующий раз.
Разговор их прервал уже виднеющийся городской вал, а вскоре к ним с далёкого края дороги навстречу мчались двое всадников. У тихо позвал Цзян Чанъяна, и тот, обернувшись к Мудань, сказал:
— По поводу реки больше не беспокойтесь. Если кто-то снова начнёт придираться — смело направляйте ко мне. Я разберусь.
Хотя Мудань не собиралась перекладывать ответственность на него, она видела в этом искреннюю заботу и не стала спорить. Вежливо попрощавшись, она наблюдала, как Цзян Чанъян слегка приложил кулак к ладони, взмахнул хлыстом в воздухе и вскоре достиг своих спутников.
Тем не менее, они не спешили отправляться в путь, а задержались, чтобы тихо переговорить в стороне. Перед тем как уехать, двое всадников оглянулись и бросили взгляд в сторону Мудань и её спутников — взгляд, полный уважения и внимания.
Юйхэ улыбнулась:
— По моему мнению, господин Цзян — человек с большим сердцем и добрым нравом. С такой поддержкой дело пойдёт гораздо легче.
Интересно, что у этих двоих на поясе не было привычных церемониальных мечей, а висели обыкновенные, но в их осанке, манере сидеть чувствовалась дисциплина — скорее военная, чем мирская.
Мудань собрала взгляд и спокойно сказала:
— Спешите, чтобы успеть домой, принять ванну и к ужину.
С этими словами они ускорили шаг, устремляясь к воротам, где их уже ждали домашние заботы и вечерние часы.
Хэ Чжичжун выслушав рассказ Мудань, задумался на мгновение, словно уже вынашивал в уме план, но не спешил его озвучивать. Вместо этого спокойно спросил:
— А у тебя какие мысли? Как собираешься действовать?
Мудань, что заранее перебрала в голове всю цепочку событий, ответила с уверенностью и хладнокровием:
— Думаю, первым делом нужно уведомить двор вана Нина. Пусть знают, что мы не намерены обходить проблему стороной. Хотя Цзян Чанъян и выступает посредником, его позиция отличается от нашей — у него есть покровители, он опирается на силы. А мы — без поддержки и покровительства. Те, кто уже решил наброситься на меня, обязательно найдут другие поводы, обойдут его и обрушатся напрямую.
— Значит, вопрос надо решать коренным образом. Вокруг полно влиятельных домов — если мы не проявим решимости и не поставим всё на свои места, то, даже если удастся кое-как возвести этот сад, мы всё равно рискуем потерять его. Это будет, по сути, пустая трата сил и надежд.
— Поэтому мне надо встретиться с ними лицом к лицу и решить вопрос так, чтобы потом не пришлось опасаться новых ударов. И сделать это надо чисто и красиво, без сучка и задоринки.
Хэ Чжичжун одобрительно кивнул:
— А как, по-твоему, лучше поступить? Каким образом?
Мудань взглянула на сидевшую неподалёку госпожу Цэнь, которая аккуратно подшивала ей плащ, и спокойно произнесла:
— Сначала нужно послать кого-нибудь разведать, кем на самом деле является этот управляющий Дэн в поместье вана Нина. Насколько он важен, каковы его намерения и цели. А затем — не жалобу писать, а лишь сообщить тому, кто у них отвечает за такие дела, что из-за моей невнимательности я не предупредила заранее и готова принести извинения. Но боюсь, без помощи моего дяди не обойтись — он ведь там при делах.
Госпожа Цэнь вдруг замерла, остановила работу, подняла взгляд и строго посмотрела на Мудань. Та, заметив серьёзность в её глазах, поспешила улыбнуться и объяснить:
— Ведь именно они всегда помогали нам, поддерживали с той самой должности, на которой сейчас находятся. Мы, конечно, могли бы попробовать решить всё и другими способами, но боюсь, если они подумают, что мы обходим их, тайно ищем помощи у других, воспримут это как удар в лицо — и отношения окончательно испортятся. А сегодня, когда тот человек услышал про моего дядю, уже ясно — связь никуда не денется.
Её голос был спокоен и твёрд — она понимала, что без учёта интересов и расположения этой влиятельной семьи никакой мир не выстроишь, и потому так важно сохранить доверие и не подставить тех, кто уже стоит на её стороне.
Губы госпожи Цэнь слегка шевельнулись, но в итоге она не стала высказывать возражений. Хэ Чжичжун с заметным интересом произнёс:
— А если тот управляющий Дэн действует не по собственной воле, а по указанию своего начальства? И цель у них одна — завладеть твоей землёй и домом? Ведь времена изменились, дурная слава, что раньше тянулась за твоим участком и усадьбой, уже развеялась. А тут, в таком месте, где земля ценится на вес золота, немало желающих подать на неё острейший глаз.
— Ты должна понимать: с одной стороны, твой дядя, конечно, будет помогать тебе из лучших побуждений, но он всё же лишь глава канцелярии во дворце вана — и, по сути, всё ещё слуга дома вана. Если кто-то скажет, что всё делается ради выгоды вана, то даже он, желая помочь, будет ограничен в возможностях. Есть вещи, о которых он просто не может говорить с ваном открыто.
Хэ Чжичжун произнёс это спокойно, но в его голосе слышалась тень тревоги — понимание, что игра может оказаться куда сложнее и опаснее, чем казалось на первый взгляд.
