Управляющий У, услышав её похвалу, вдруг словно смутился, на его лице мелькнуло странное выражение. Он неуверенно пробормотал:
— Да, садовник у нас действительно хороший. И почерк… почерк и вправду выдающийся. Без многих лет практики так писать невозможно…
Мудань не обратила внимания на его замешательство, лишь с одобрением кивнула:
— Прошу, передайте от меня благодарность господину Цзяну.
Затем она взяла у Юйхэ два мешочка с чаем и протянула их управляющему У:
— Этот, побольше, для вас, чтобы попить чаю, а поменьше — для того самого садовника. Видно ведь по его работе: как заботливо он упаковал семена, да ещё каждое подписал — сразу понятно, что человек добросовестный и аккуратный.
Управляющий на мгновение замер, будто раздумывал о чём-то, затем принял мешочки и с улыбкой ответил:
— Благодарю от его имени за щедрость, госпожа.
— Так и должно быть, — улыбнулась Мудань.
Управляющий У бережно убрал мешочки и уже более серьёзно заговорил:
— Госпожа, сегодня наш господин навещал мастера Фуюаня, и тот упомянул о недавних неприятностях у вас в имении. Слышал, что ситуация даже осложнилась? Расскажите, как обстоят дела сейчас? Если что, наш господин может попросить кого-нибудь поговорить с усадьбой вана, замолвить слово.
Мудань, с теплотой в голосе, ответила:
— Спасибо вам за заботу, но теперь всё уже уладилось. Я как раз думала на днях зайти к вам и поблагодарить за участие — сколько хлопот доставила господину Цзяну!
Управляющий У был заметно озадачен: ещё вчера по селу носился бешеный бык, а ей, видите ли, «ничего страшного»? Неужели и вправду всё уладилось?
Мудань, заметив его недоверие, спокойно пересказала всё в общих чертах:
— Мой дядя — главный советник усадьбы вана. Вчера, когда стало ясно, что ситуация выходит из-под контроля, я обратилась к нему за помощью. Мой двоюродный брат поехал ночью на наше имение, там поймал поджигателей, и уже утром всех отвели к вану на разбирательство. Каждый получил по заслугам — теперь вряд ли кто-то рискнёт вновь причинять вред.
Управляющий с облегчением поздравил Мудань, поблагодарил за приглашение остаться на обед, но, вежливо откланявшись, вскоре ушёл.
Мудань, держа в руках бамбуковую корзину с семенами, прошла в покои. Госпожа Чжэнь сидела рядом с госпожой Цэнь и поманила её:
— Что это тебе такое принесли?
Мудань раскрыла корзину, показывая содержимое:
— Это те самые семена пионов, что мне обещали давно.
Госпожа Цэнь взяла один из мешочков, разглядела упаковку и с одобрением заметила:
— Всё аккуратно сложено, и почерк — на диво красивый… Ты говоришь, это писал садовник? Садовник, да с таким почерком? Редкая удача!
Услышав это, Хэ Чжичжун с интересом протянул руку:
— Дай-ка гляну.
Он развернул один из шёлковых мешочков, внимательно посмотрел на иероглифы и, не удержавшись, восхищённо воскликнул:
— Почерк действительно прекрасный. С таким талантом — и работает садовником? Настоящее расточительство.
Ли Син тоже взял мешочек, взглянул на надпись, и как бы между прочим спросил:
— А чей это садовник?
Хэ Чжичжун ответил, не задумываясь:
— Да это же тот самый господин Цзян Чанъян, который во время праздника спас Дань`эр. Забавное совпадение — его поместье как раз недалеко от Фанъюаня. Кстати, именно он первым прислал предупреждение о том, что управляющий Дэн объединился с другими, чтобы устроить провокацию. Благодаря этому Дань`эр вовремя насторожилась. Человек он достойный. Мы ведь всего разок упомянули, что обязаны ему визитом благодарности, а он, видно, и не забывал.
Мудань усмехнулась:
— Ещё бы не помнил. Я ведь до сих пор не расплатилась с ним за обещанные редкие цветы.
Ли Син сжал губы, как будто что-то прикусил, потом вдруг произнёс:
— Дань`эр, я слышал, ты в последние дни искала черенки пионов, да всё безуспешно — всё расхватали? У меня дома есть немало хороших сортов, я уже велел проследить, чтобы их тщательно берегли. Осенью, когда придёт время, я обязательно пришлю тебе.
Мудань подняла глаза и посмотрела на него — Ли Син был предельно серьёзен. Отказать ему при всей семье показалось бы неловко, а потому она решила перевести всё в полу шутку:
— Тогда смотри — цену завышать не вздумай. А то, хоть ты мне и двоюродный брат, но, если переборщишь — не пощажу.
Ли Син тотчас рассмеялся:
— Договорились! Продам тебе по рыночной цене — но чтоб без скидок, слышишь?
Пока они переговаривались, госпожа Сюэ уже пригласила слуг расставлять блюда, а потом сама вошла в комнату:
— Всё готово, прошу к столу.
Ли Син, как человек тактичный, сразу поднялся:
— У меня ещё дела, я, пожалуй, откланяюсь.
Но Хэ Чжичжун, недовольно поджав губы, тут же перехватил его за руку:
— Как это так — не поел и уже собрался уходить? Так не пойдёт! Сначала поешь — потом уходи.
Ли Син с лёгким замешательством посмотрел на госпожу Цэнь. Та, хоть и не выказывала особого расположения к нему в последнее время, всё же помнила, как он рос у неё на глазах. А к тому же он действительно был добрым и отзывчивым мальчиком. Увидев его почти умоляющий взгляд, она не выдержала, улыбнулась и мягко сказала:
— Ну что ты, глупый. Неужто ты думаешь, что в доме у тётушки нельзя пообедать? Раньше ведь не стеснялся. Иди, садись, ешь спокойно — да побольше!
Как только госпожа Цэнь произнесла своё разрешение, дети, уже давно всё понявшие, радостно сгрудились вокруг Ли Сина и, галдя наперебой, буквально увлекли его за собой к столу. Он, проходя мимо, бросил короткий взгляд на стоящую в углу корзину с семенами пионов, затем слегка выпрямил спину, пригладил и без того безупречно сидящую на нём светло-нефритовую робу и, с лёгкой улыбкой, непринуждённо вступил в беседу с Хэ Жу и Хэ Хуном — обсуждали стихи.
Госпожа Цэнь с едва заметной грустью вздохнула.
— Какой славный мальчик… жаль.
А в это время управляющий У, насвистывая весёлый мотивчик, вернулся в усадьбу Цзяней у пруда Цюйцзян. Узнав от слуг, что господин Цзян Чанъян сейчас у пруда в саду кормит рыбу, он свернул с главной дорожки и направился вглубь сада.
Небо уже окрасилось вечерней синью, лишь на горизонте ещё теплели алые отблески, вырывающиеся сквозь облака, похожие на тонкую парчу. Цзян Чанъян стоял у края воды, неторопливо рассыпая корм. Толстые яркие карпы, как зачарованные, плавали у его ног, раскрывая округлые рты и с тихим чмоканьем поедали корм. В полумраке его черты выглядели особенно резкими и чёткими.
Услышав шаги, он не обернулся — только спокойно сказал:
— Вернулся?
У, сжав в руке тот самый мешочек, что хранился у него в рукаве, на лице расплылся в хищной, хотя и сдержанной улыбке. Однако, приблизившись, он снова принял чинный, исполненный почтения вид и сказал:
— Верно, вернулся. Госпожа Хэ передала, что всё улажено. Велела мне поблагодарить вас от её имени.
