Во сне Юнь Шэн вновь увидел ту алую тень. Силуэт женщины в красном, изогнувшись в танце, будто сливался с образом алого свадебного наряда из далёкого прошлого. Он видел, как во дворе, словно снег, падали грушевые цветы, а служанки помогали ей облачаться в сложное свадебное убранство…
Это была последняя правка, последние штрихи перед тем, как отправить её замуж к чужому государю, лица которого она ни разу не видела.
Окно оставалось приоткрытым. Сквозь отражение в бронзовом зеркале Цинши смотрела на его силуэт во дворе. Не обращая внимания, что служанки за её спиной всё ещё дошивали последние узоры, она вдруг поднялась.
— Принцесса? — испуганно вскрикнули девушки.
— Уходите, — спокойно произнесла она.
Служанки, хотя и не поняли, но не посмели ослушаться. Одна из них, проходя мимо мужчины, невольно задела его, он обернулся, и их взгляды встретились сквозь пелену падающих грушевых цветов. Ветер развевал распущенные волосы Цинши. Она медленно вышла из комнаты, остановилась во дворе и тихо позвала:
— Юнь Шэн.
Он вошёл в сад и опустился перед ней на одно колено:
— Я здесь.
— В десятом году Мингуана отец хотел назначить тебя начальником императорской гвардии. Почему ты отказался? — её вопрос прозвучал внезапно, и он опешил.
Прежде чем он успел ответить, Цинши продолжила:
— В первом году правления Гуанбао генерал Пяо Цзи хотел взять тебя в свои войска. Почему ты не согласился?
Почему?… Юнь Шэн горько усмехнулся про себя. Почему же ещё? Он молча склонил голову, ожидая, что она скажет дальше.
После короткой паузы, она спросила прямо и без колебаний:
— Ты любишь меня, правда?
Это чувство он всегда хранил глубоко внутри, не осмеливаясь даже признаться самому себе. И вот она, его принцесса, произносит его тайну вслух. Он замер, подняв на неё глаза, забыв о приличиях, о том, кто он, а кто — она.
Цинши присела, взглянула прямо в его тёмные глаза, как тогда, когда они детьми ловили кузнечиков в траве. С глупыми и искренними улыбками их грязные лица были так близко друг к другу, что они могли соприкоснуться лбами.
— Ты ведь любишь меня, правда?
Если в прошлый раз это звучало как вопрос, теперь это было утверждение. Она смотрела на него неотрывно, будто ждала, что он кивнёт и просто признается.
Но он отвёл взгляд. Помолчав, он тихо прошептал, как будто вонзая нож себе в сердце:
— Принцесса, завтра вы покидаете столицу. Вам нужно отдохнуть.
Он не смотрел ей в глаза. Она тоже опустила взгляд на его руки — шершавые, огрубевшие от тренировок с мечом. Именно эти руки всегда защищали её, сопровождали с самого детства и никогда не оставляли.
— Я задам только один вопрос, — произнесла она еле слышно. — Если бы я захотела уйти… ты бы ушёл со мной?
Она была готова оставить всё: титул, страну, народ. Готова была стать беглянкой без имени и гордости. С жалкой надеждой в сердце, подавляя своё достоинство она спросила:
— Ты бы ушёл со мной?
Потрясённый, он резко поднял голову, не веря, что она действительно это сказала. Но в её взгляде не было и тени шутки. Он стиснул кулаки, и вдруг… опустился на оба колена и склонился в низком поклоне:
— Простолюдин… не может.
Не то чтобы он не хочет. Не то чтобы не осмеливается. Просто не может.
Таков Юнь Шэн — человек с нерушимой честью.
Цинши слегка улыбнулась. В уголках её светлых глазах блеснули слёзы. Не безысходность, нет — это была печаль, смешанная с пониманием.
— Я знаю, знаю … Но я всё равно люблю тебя.
Она вернулась в свои покои, села у окна и стала тихо перебирать украшения в шкатулке. Окно всё ещё было открыто. А он всё ещё стоял во дворе на том же месте. Стоило ей бросить взгляд, и она сразу увидела его спину.
— Юнь Шэн, — позвала она.
Он обернулся. Она опустила глаза, глядя на украшение в руках. Со стороны казалось, будто она просто задремала. Лепестки груш продолжали осыпаться, проводя черту между ними, черту, через которую не переступить.
— Завтра ты не поедешь со мной.
Юнь Шэн вздрогнул, его разум на мгновение опустел.
— Как только я покину столицу, ты больше не будешь моим стражем.
Значит она отказывается от него? Больше не хочет видеть его рядом? Никогда?
Он сжал кулаки и, опустив голову, едва слышно произнёс:
— Слушаюсь.
