Чжан Хайянь вовсе не собирался интересоваться Чжан Жуйпу. Он и сам не слишком верил в интуицию Чжан Хайся. Да, Пенанг — это вотчина Жуйпу, и, конечно, он пострадал от эпидемии сильнее всех. Но использовать чуму, чтобы поквитаться с одним человеком? Это было уж слишком.
К тому же задание на убийство Чжан Жуйпу они получили в Пераке — это было самое первое их поручение после прибытия в Южные моря. А дело о рифе Паньхуа случилось лишь много лет спустя. Между этими событиями лежала пропасть, и найти между ними связь было почти невозможно.
У Чжан Хайяня была собственная теория. Он говорил, что все заговоры по своей природе полны дыр, ведь те, кто их затевает, сами по себе ненадёжны. Но причина, по которой многие из этих заговоров так и не раскрываются, проста: мы не видим их маршрута. Большинство интриг грубые и неуклюжие, но их топорность скрыта врагами, которые слишком уверены в себе, и слепыми зонами человеческого сознания.
Он покачал головой, показывая, что не согласен. Повисла пауза.
— Почему замолчал? — спросил Чжан Хайся, — боишься, что дальше разговор пойдёт на запретные темы и конца не будет?
— Угу, — коротко ответил Хайянь.
— Если нити ведут к «Наньань», — продолжил Чжан Хайся, — почему бы не пойти прямо на судно и не проверить всё самому? Когда оно снова причалит?
Чжан Хайянь глубоко затянулся сигаретой.
— На следующей неделе.
— «Наньань» идёт в Сямэнь, — сказал Чжан Хайся. — Если ты поднимешься на борт, придётся плыть до конца маршрута, а значит ты сможешь сойти только в Сямэне. Билеты на этот пароход дорогущие, даже в трюме. Мы сможем позволить себе лишь один, и только в один конец. Так что вернуться ты сможешь, может быть, через год, если вообще сможешь.
— Вот видишь, — хмыкнул Чжан Хайянь, — всё нелогично.
— Почему же? Наоборот. Ты сможешь разобраться, куда делись наши деньги, и навестить ганьнян. Следствие ведь тоже служебная командировка, а? Если Южный архив распустили, то не возвращайся. Отправь телеграмму, и на этом поставим точку.
— Мы же договаривались, что вернёмся вместе. Мне одному будет… неловко. К тому же деньги наши общие.
Чжан Хайся потер больные ноги и усмехнулся:
— Здесь, в Южных морях, на улице не замёрзнешь. В море рыбы полно, в джунглях фрукты, я не пропаду. А вот в Сямэне… что мне там делать? Я давно решил, что не поеду. Ты вернёшься вместо меня и не умрёшь здесь, рядом с калекой.
Чжан Хайянь покачал головой:
— Ладно уж. Лучше проверю твоего Жуйпу. Вдруг ты и правда прав. Так хоть не придётся плыть в Сямэнь.
Чжан Хайся ничего не ответил. Они ещё немного посидели молча, потом Чжан Хайянь помог ему дойти до комнаты.
В ту ночь оба спали плохо. А утром, когда Чжан Хайянь открыл глаза, он увидел у кровати аккуратно сложенную форму и ровную стопку денег.
— Что за… Ноги, что ли, вылечились? — было первой его мыслью.
Он встал и увидел, как маленькая Хайцзяо укладывает вещи. Очевидно, что всё это было сделано с ведома Хайся. Хайянь взял фуражку. Форма, хоть и старая, была идеально выглажена, они ведь в своё время проходили обучение по уходу за униформой. Он вздохнул и посмотрел на девочку:
— Так быстро перешла на другую сторону? Не подумала, кто вас спас?
Девочка подняла голову и тихо сказала:
— Дядя Ся сказал, что вы очень хотите вернуться в Сямэнь. Что у вас есть дела на сердце, и он завидует вам, потому что вы можете идти.
— Вот как… — Хайянь усмехнулся. — И что, решили меня просто выставить за дверь?
— Вы сами говорили, что привели нас, чтобы я была “домашним питомцем” для дяди Ся, — ответила она серьёзно. — Так что не волнуйтесь. Я позабочусь о нём. А вы… можете идти спокойно.
Чжан Хайянь прищурился и невольно откинул голову назад, глядя на Чжан Хайцзяо как на диковинную зверушку. Он подумал, что женщина… хотя нет, ещё не женщина, всего лишь девчонка… а уже такое страшное существо. С поразительной быстротой она нашла кратчайший путь, чтобы утвердить своё место в этом доме.
— Это тебе Чжан Хайся сказал? — спросил он.
— Отчасти, — спокойно ответила девочка. — А отчасти я сама так думаю. Теперь у нас есть только мы и дядя Ся. Мы будем работать, копить деньги, а потом приедем в Сямэнь встретиться с тобой. Ты можешь уходить без тревоги. Без тебя мы не пропадём.
Хайянь отпрянул, словно от толчка. Потом медленно поднялся, аккуратно сложил деньги и зло выругался:
— Ах вот ты как, Хайся… — пробормотал он сквозь зубы, и, кипя от злости, направился в комнату товарища. Но, распахнув дверь, он сразу понял, что в комнате не один Хайся. Точнее, далеко не один. Внутри стояли люди. Много. Высокие, крепкие, молчаливые, все как на подбор молодые, лет двадцати семи-восьми, с выправкой и холодными лицами. Перед ними был мужчина постарше, он как раз осматривал ноги Хайся. Хайянь не медлил ни секунды. Он шагнул вперёд, язык скользнул по лезвию слов, острых, как нож:
— Что, любишь калек, да? Тогда в очередь вставай, мы тут без записи не принимаем.
— Не шуми! — резко остановил его Хайся.
— Хайлóу! Это господин Чжан Жуйпу!
Почти одновременно все молодые люди синхронно склонились в поклоне. Чжан Хайянь мгновенно остановился. Мужчина был среднего возраста, около сорока, но тело его было как у тигра, с широкими плечами и стальными мышцами. Но главное, глаза, сверкавшие как лезвия. Взгляд пронзал, словно остриё иглы, казалось, ещё чуть-чуть, и он проткнёт тебе кожу. Чжан Жуйпу выпрямился, постучал костяшками по больной ноге Чжан Хайся, покачал головой и медленно поднялся.
— Слышал, вы расследуете историю с эпидемией, — произнёс он низким, уверенным голосом. — Я пришёл, чтобы… помочь.
