Чжан Хайци понимала, что вывод Чжан Цишаня был верным. Более того, это наверняка был не просто вывод. У него, без сомнения, имелись и другие доказательства, просто он не стал раскрывать их, сообщив лишь самую малость.
Мо Юньгао действительно был человеком до ужаса опасным.
—
Лёжа на кровати, Чжан Хайянь смотрел в потолок. Влажный воздух Чанша мешал уснуть. Сегодня его не отпускало странное ощущение из-за тех двух слов, которые произнесла Чжан Хайци: «глава рода».
С детства и всю жизнь Чжан Хайянь воспринимал человеческий мир как увядающий, мёртвый, среди людей он никогда не чувствовал себя частью суетной толпы.
Но эти два слова внезапно наполнили его тем, чего он никогда не испытывал: ощущением большого, разветвлённого, живого клана, с бесконечными делами, ветвями и судьбами.
«У меня есть глава рода. Значит… у меня есть целый род».
В этом одиноком мире это странным образом давало чувство безопасности.
«Даже если дальние богатые родственники ко мне неласковы, они всё равно родственники. А глава рода… кто он? Что это за человек такой, ради встречи с которым кто-то готов поднять страшную эпидемию, рискуя жизнями сотен тысяч людей?»
Чжан Хайянь резко сел, не в силах уснуть. Он вышел на балкон и увидел Чжан Хайци на соседнем. Она стояла в пижаме и курила. Луна сияла ярко, Сянцзян отсюда была видна будто на расстоянии вытянутой руки, а между её берегами мерцали россыпи огней.
— Чжан Цишань помогает нам… или нет? — спросил Чжан Хайянь.
Найти доказательства, конечно, легче, чем убить Мо Юньгао. Тем более они разведчики по профессии, это их работа. Но если подумать трезво, то все доказательства наверняка в усадьбе Мо Юньгао. Значит, всё равно придётся идти в Бэйхай, скрытно проникать в резиденцию командующего, обходя всех, кто может их увидеть. Это ничем не легче прямого устранения Мо Юньгао.
— Чжан Цишань имеет в виду, что Мо Юньгао сейчас едет в Нанкин, — сказала Чжан Хайци. — Нужно перехватить его прямо там, допросить о местонахождении свидетельств эпидемии, затем отправить телеграмму в Бэйхай, чтобы их люди немедленно захватили штаб и арестовали его сторонников.
— Действовать… в Нанкине? — переспросил Чжан Хайянь.
— Он поможет нам приблизиться к Мо Юньгао, — сказала Чжан Хайци.
Чжан Хайянь молчал. Надо признать, план был тонким, продуманным, типичным для военного.
Легко догадаться, чего добивался Чжан Цишань: полностью очистить территорию Мо Юньгао, позволив объединённым войскам занять Бэйхай, чтобы предотвратить распад провинции после ареста командующего.
Если ловить Мо Юньгао в Бэйхае, даже если схватить его, созданная им годами система не сдастся сразу. Вполне возможно, что они сами окажутся отрезаны в этом гнезде.
С древности знали, что мятежных князей берут в столице, а не на их родных землях.
— Мы можем ему доверять? — тихо спросил Чжан Хайянь.
Чжан Хайци затянулась и сказала:
— Если мы захватим Мо Юньгао и допросим его, то то, что будет с ним дальше, решим мы сами. Чжан Цишань нам тоже не доверяет. Его метод ясен: он берёт себе Бэйхай, а мы — нашего «командира Мо».
Чжан Хайянь усмехнулся:
— План идеальный. Но ты всё равно не можешь уснуть. Где подвох?
— Проверю тебя. Ну? — сказала она.
— Я думаю, зачем Мо Юньгао вообще ехать в Нанкин, — ответил Чжан Хайянь. — Этот мелкий фигурант среди юго-западных милитаристов уже полностью уничтожил Южный архив. Его план должен был бы входить в активную фазу. Да и отношения у него с объединёнными войсками крайне шаткие. Зачем же ему тогда ехать в Нанкин? На его месте я бы лучше ногу себе сломал и никуда не пошёл. Что ему это даст?
Чжан Хайци задумалась:
— От Бэйхая до Нанкина путь неблизкий. Может быть, его настоящая цель вовсе не Нанкин, а место по дороге?
Чжан Хайянь одним движением перемахнул со своего балкона на её. Чжан Хайци спокойно наблюдала, как он продолжает:
— Из Бэйхая он должен морем дойти до Гуанчжоу, затем поездом через Чанша, через Ухань и в Нанкин.
У Чжан Хайяня вдруг мелькнула мысль. Он быстро вошёл в комнату, достал бумагу и карандаш и начал чертить.
— Вот расположение деревень, где вспыхнула эпидемия в Малакке. И линии между ними. А вот — Гуанчжоу, Чанша, Ухань, Нанкин.
Получившийся контур деревень точь-в-точь совпадал с контуром четырёх городов. Чжан Хайянь замолк. Деревни Малакки… Это действительно были лишь испытания.
Мо Юньгао нарочно выбрал точки на тех же расстояниях, выпустил эпидемию, изучил скорость и эффективность распространения. И теперь… он собирался развернуть настоящий ад уже на материке.
— В деревнях Малакки болезнь вспыхнула одновременно, — сказал Чжан Хайянь. — Значит, и здесь четыре города заболеют в один и тот же момент.
Ключевое время — его прибытие в Нанкин. Нанкин станет точкой запуска. Получит сигнал, и эпидемия начнётся одновременно во всех городах.
Чжан Хайци кивнула.
И в этот момент они оба увидели, как внизу у входа остановилась машина.
— Кто это? — спросил Чжан Хайянь.
— За нами приехали, — ответила Чжан Хайци. — Я только что передала Чжан Цишаню свои догадки… которые совпали с твоими. Через охрану.
Чжан Хайянь увидел, что её вещи даже не распакованы.
— Мы едем в Нанкин.
Мо Юньгао сидел в вагоне-ресторане поезда и смотрел на маленький флакончик перед собой. Внутри флакончика был жук. По виду, порода с юго-запада, что-то вроде семиточечной божьей коровки.
Рядом с ним стоял молодой солдат, растерянный, не понимающий, что происходит.
Мо Юньгао держал в руке длинную иглу и с предельной осторожностью уколол юноше указательный палец. Колол он медленно. Очень глубоко. Казалось, игла вот-вот выйдет с обратной стороны. Юноша поморщился от боли, но двинуться не мог, двое солдат держали его за плечи.
Когда игла вышла, из ранки выступила кровь. Мо Юньгао аккуратно выдавил каплю и стряхнул её во флакончик.
Жук внутри никак не отреагировал.
Мо Юньгао отложил иглу и посмотрел на маленькую девочку, сидевшую напротив.
— Бесполезно.
За окном тянулись горы, холмистая местность между Чанша и Уханем. Вдалеке клубился дым от очагов, и над ним медленно опускалось солнце.
— Тебе нужно терпение, — тихо сказала девочка.
— У меня оно есть, — ответил Мо Юньгао. — Я что, похож на человека, который торопится?
Он вытряхнул жука из флакончика на ладонь. Жук беспомощно зашевелился.
Мо Юньгао раздавил его двумя пальцами.
— Не люблю, когда меня описывают чужими словами, — сказал он, глядя на девочку. — Твою сестру так и не нашли?
Девочка покачала головой.
— Я уже дал людям приказ искать её на всех крупных пристанях. Это сильно бьёт по моему престижу. Взамен я рассчитываю, что ты как можно скорее найдёшь то, что мне нужно.
Он поднялся. Солдатам позади юноши сделал короткий знак рукой, как будто смахнул с воздуха невидимую пылинку. Солдаты мгновенно свернули юноше шею. Тот рухнул на пол, как мешок с зерном.
Мо Юньгао вернулся в своё купе. Медленно снял гимнастёрку, брюки, фуражку, сложил аккуратно, ровно, будто готовил выцветшую форму для похорон. Потом лёг на кровать, вытянувшись, как мертвец. Закрыл глаза и тут же увидел того юношу.
Парень?
Подросток?
Невозможно вспомнить точно.
Прошли долгие годы, но каждый раз, как он закрывал глаза, того юношу он видел ясно, как в тот день, с глазами чёрными и глубокими, как омут.
— Я умираю, — сказал тогда молодой Мо Юньгао, обессиленный, лежащий среди тел. — Ты бы лучше не оставался здесь. Ты тоже умрёшь.
— Я не умру, — ответил юноша. — Мне нужно идти. В горы. Ты можешь сказать мне, как туда добраться?
— Когда-то и я думал, что не умру, — усмехнулся Мо Юньгао. — Зачем тебе туда?
Он огляделся. Он лежал на земляном склоне. Бой только что закончился. Его солдаты все были мертвы.
Юноша сказал:
— В горах есть нечто, что должно выйти наружу.
