Мо Юньгао сел рядом с Чжан Хайци. Она смотрела на него холодно. Легендарный кукловод, скрывавшийся за множеством событий, выглядел измождённым, бессонница явно разъедала его годами. От него исходила слабость, но в глазах вспыхивал переменчивый, стеклянно-мерцающий огонь — взгляд существа, не имеющего постоянной формы.
Таких людей невозможно прочитать. У них нет устойчивой природы, только бесконечное скольжение масок.
Мо Юньгао провёл пальцами по её уху, сжал мочку и резко вонзил иглу. Выдавил каплю крови и капнул её в стеклянный флакон.
Как только кровь коснулась дна, божья коровка внутри обезумела, она носилась по стеклу, падала, снова карабкалась и даже пыталась взлететь, с яростью ударяясь о стенки.
Мо Юньгао не верил собственным глазам. Он встряхнул флакон. Божья коровка снова упала, но поднялась и начала биться ещё яростнее.
— Ты и правда из рода Чжан, — выдохнул он.
Он опустился на диван напротив, закрыл лицо руками и долго молчал. Потом внезапно встал на колени и поклонился Чжан Хайци, тяжело и торжественно, как перед божеством.
Чжан Хайци не ожидала такого поворота. Мо Юньгао всё ещё стоял на коленях, охваченный странным благоговением, словно стал свидетелем чуда. Но развязать её он не спешил. У него была сломанная психика. Он любил спектакли и свою роль в них. Вернувшись на диван, он заговорил:
— Я изучил множество хроник. Последний раз обычный человек сумел поймать кого-то из вашего рода… кажется, ещё в Минскую эпоху. Не знаю, правда это или выдумки писателей, но говорят, род Чжан уверен, что время от времени появляется «гений эпохи», способный стать угрозой для вашего клана.
— В нашем времени нет «гениев эпохи», — ответила Чжан Хайци. — Если ты способен навредить роду Чжан, то это вина самого рода Чжан, а не твоя доблесть.
— Говорят, вы бессмертны? — вгляделся он в её лицо.
— Ничто не может быть бессмертным. Даже род Чжан не вечен. В мире нет ничего, что не умирает.
Мо Юньгао кивнул:
— Возможно. Но тогда почему Чжан Цишань послал тебя мне? Что вы задумали вдвоём?
Он резко выхватил пистолет и направил на неё:
— Вам, людям Чжан, развязать верёвки и кандалы плёвое дело, верно?
Её действительно связали крепко, без хитрых механик. Чжан Хайци не шелохнулась:
— Спроси лучше его. Раз он бросил меня тебе в руки,значит, хочет сделки.
Мо Юньгао взял лист бумаги и начал писать телеграмму. Передал её охраннику, чтобы тот отправил послание Чжан Цишаню.
В телеграмме он писал:
«Раз ты уже поймал одного из рода Чжан, можем ли мы обойтись без распространения заразы в нескольких городах? Давай поговорим. Скажи мне прямо, что ты хочешь знать?»
Мо Юньгао усмехнулся:
— Значит, вы думаете, что можете угадать каждый мой шаг, да? — он посмотрел в окно. — Но вы ошиблись. Те, кого я ищу, это вовсе не просто «люди из рода Чжан». Вы не стоите того, чтобы ради вас я устраивал всё это. Я хочу увидеть того самого человека.
Чжан Хайци холодно спросила:
— И почему ты уверен, что он обязательно появится?
— Потому что все остальные, кто появится вместо него… исчезнут, — Мо Юньгао на миг прикрыл глаза, перед ним вспыхнула картина груды трупов. Трупы, шевелившиеся изнутри, будто что-то пыталось пробиться наружу.
Он вздохнул:
— Не заблуждайся. Ты не первый человек из рода Чжан, которого я нашёл. Их уже было трое. Но вам я всегда оказывал должное уважение. Ничего, что принадлежит вашему роду, не пропадает зря.
Чжан Хайци смотрела на него холодно.
Мо Юньгао продолжил:
— Интересно, почему мой ординарец всё ещё не вернулся? Как думаешь, он заблудился в поезде? Всё-таки впервые служит у меня…
Чжан Хайци нахмурилась. Обе двери вагона были закрыты и заперты электрическими замками.
— Отвлекаешь, — сказала она.
— А ты догадливая, — Мо Юньгао усмехнулся. — Среди вас есть тот, кто умеет менять лицо. Он притворился моим ординарцем и сейчас ищет доказательства моего плана, верно? Это в духе Чжан Цишаня, он обожает такие мелкие хитрости.
Чжан Хайци разминала запястья, цепочка наручников уже была на пределе, ещё мгновение и она лопнет.
Мо Юньгао добавил:
— Но против меня… обычные методы не работают. И ваши желания тоже.
Переодетый в ординарца Чжан Хайянь, держа в руке телеграмму, толкнул дверь следующего вагона. Внутри было темно и тихо, ни одного часового. Телеграфная комната была в самом конце.
Он чиркнул огнивом, и свет выхватил из темноты десятки банок и стеклянных сосудов. Внутри, будто в настойке, плавали части тел.
Он наклонился ближе и увидел в рядах банок человеческие кисти, у некоторых пальцы были ненормально длинные.
Дальше стоял огромный чан. В нём, в мутной жидкости, разложилось половина тела. На мёртвой, отёкшей коже виднелся рисунок цилиня. Человека разорвало взрывом.
Чжан Хайянь огляделся. Ни души. Он достал сигарету. Огниво погасло, не успев её поджечь.
Он снова высек огонь и в отблеске на стенке чана увидел отражение. За его спиной стояла девушка, совсем юная.
Он резко обернулся. Девушка была худой, гибкой и до жути похожей на ту, что он видел на «Наньане». Но всё-таки это была не она, а её двойняшка.
— Мне нужно отправить телеграмму, — спокойно сказал Чжан Хайянь.
Девушка вдруг произнесла:
— Можно я возьму тебя себе?
Он моргнул: «Что? — в голове мелькнула нелепая мысль, — неужели у ординарца был роман с этой малолеткой, и теперь она закатывает сцену?»
— Командир ждёт, — сказал он. — Подожди.
— Нет, — сказала девушка. — Я хочу тебя сейчас.
Чжан Хайянь погладил её по голове, мысленно выругавшись: «Чёрт, такая мелкая, а уже такие глупости…»
И тут же девочка сжала его руку.
В другом месте, в солнечном свете, Хэ Цзяньси рассматривал деньги. На рисунке маленький человек нёс на себе более крупного, а тот — ещё большего.
Что бы это значило?
В этой последовательности чем младше, тем тяжелее груз… значит, тем крепче они сами.
А в этот момент Чжан Хайянь почувствовал, как через девичью ладонь в его руку вливается огромная, нечеловеческая, будто звериная сила. Инстинкт бойца сработал мгновенно. Беда. Он широко раскрыл рот, под языком блеснуло тонкое спрятанное лезвие. Девушка, привлечённая блеском, на долю секунды отвлеклась. Чжан Хайянь сорвал рукав и перекувырнулся назад. Но едва он коснулся пола, девушка уже оказалась прямо перед ним. На этот раз она была полностью готова и снова схватила его руку.
— Сначала руку, — сказала она.
Чжан Хайянь почувствовал резкий, жгучий вес, его запястье уже выгибалось под неестественным углом. Боль пронзила так, что он рванул второй рукой, вложив всю силу, и ударил локтем. Девушка, едва заметно повернувшись, ушла от удара… и мгновенно схватила его вторую руку.
