Кофейня неподалёку встретила их редким вечерним светом и тишиной.
Суй сидела, крепко сжимая чашку американо, прятала глаза и судорожно перебирала в голове все возможные реплики.
Хорошо хоть на встречу выпускников она пришла при полном параде: Gucci, Jimmy Choo, классическая Chanel No.5. Снаружи сплошное благополучие, никакой усталой «рабсилы финансового сектора». За это можно поставить себе плюс сто баллов.
Правда, сцена с расплакавшимися глазами у входа в «Shanghai Hotel» полный провал. Но общий счёт всё же вышел на «отлично».
Она улыбнулась той самой безупречной, показной улыбкой, «я прекрасно живу», и первой заговорила:
— Когда ты вернулся в Шанхай?
— Два месяца назад, — ответил он, как будто никуда и не исчезал. Он положил в её кофе две ложки молока и одну сахара, будто по привычке, и только потом протянул визитку. — Думал встретиться с тобой, но решил, что, наверное, ты не захочешь меня видеть.
— С какой стати? — она даже удивилась.
— Я думал, ты всё ещё злишься из-за дела с Цяо Шуан.
Имя прозвучало, словно щелчок. Пальцы Суй непроизвольно скребнули по фарфору чашки. Голос её всё же остался твёрдым:
— Я давно всё забыла.
Но внутри будто рухнули домино, одно имя потянуло за собой целую лавину воспоминаний.
Да, до университета её раздражение к Минси было скорее привычкой, чем ненавистью. Но именно история с Цяо Шуан окончательно оборвала их связь.
…Пекин, общая компания друзей. Соседка по комнате, одноклассница Шуан, на одной из ночных посиделок вдруг спросила:
— Суй-суй, правда, что Цзянь Минси учится в Бэйин?
— Наверное, — отозвалась Суй, отрываясь от фильма.
— Я думала, с его баллами он пойдёт в Цинхуа или Бэйда, жаль.
— Он же хотел на операторское. Для него это не жаль, а выбор, — нехотя поправила она.
— А вы ведь с ним… вместе?
— Ч-что? — она так резко вздрогнула, что прикусила язык. — Нет!
— О, тогда отлично, — обрадовалась Шуан. — Я давно хотела к нему подойти. Раз вы всего лишь друзья, поможешь мне?
«Помогу? Да ни за что!» — мысленно взвилась Суй. Она и так-то терпеть его не могла, а тут ещё быть свахой?
Но реальность оказалась жестче. Под напором Шуан она стала передавать сообщения, давать контакты, даже назначать встречи. Всё это просто унизительно, неприятно, до боли.
И в конце концов сам Минси пришёл к ней. Серьёзный, чуть нахмуренный, но всё такой же безупречный:
— Суй-суй, я очень занят.
— Тогда зачем зовёшь меня? — вспыхнула она.
Он усмехнулся:
— Ты не понимаешь? Или хочешь, чтобы я сам сказал?
— Сказать что?..
— Я и Шуан не подходим друг другу. Ни в чём. Ни круг общения, ни интересы, ни характер, ни семьи. Всё это не то.
Ах да. Она вспомнила. Вот так он всегда говорил: уверенный в себе, бесспорно лучший, а всех остальных снисходительно отметал.
С тех пор, как её семья разорилась, а они переехали из дома по соседству с его, разрыв между ними только рос. И всё же, как ни противно было себе признаться, глубоко внутри уже тогда поселилось чувство… того самого унизительного, гложущего «комплекса».
Она словно маленький ёжик опустила голову, вдруг почувствовав тоску и бессилие.
— Ага, ясно… Ты ведь просто думаешь, что Цяо Шуан тебе не пара. Тебе нужна ровня. Теперь я поняла, почему ты мне так противен, — Чэнь Суй скривила губы в насмешливой улыбке. — Ты и вправду до отвращения неприятен.
— Цзянь Миньси, мы с тобой не друзья, и свахой твоей я быть не собираюсь.
— Ты же такой занятой, — она холодно усмехнулась. — Так вот, впредь не приставай к чужим людям с разговорами. Тем более к тем, кто не хочет тебя видеть.
Позже, когда Цзянь Миньси уехал по программе обмена учиться за границу, Чэнь Суй посреди лютой зимы выбежала на стадион и трижды обежала круг, наглотавшись тысяч метров густого смога. Вернувшись, с красным носом и воспалёнными глазами, она сухо ответила однокласснику, отправившему в чат отчёт о его отъезде, всего пятью словами:
“Какое мне до этого дело?”
