Температура Чжао Ши все еще была высокой. Его щечки горели ненормальным красным цветом, а он без сил опирался головой на ее грудь.
Сун Луан была встревожена и могла только ждать, пока Чжао Чао приготовит жаропонижающее и отнесет его на кухню для варки. Она хотела набрать воды, чтобы протереть Чжао Ши, но после болезни мальчик стал особенно привязался к ней и крепко держался за ее одежду. Он не желал отпускать ее руку и тряс головой:
– Мама, не уходи.
Сун Луан, чувствуя жалость, продолжала обнимать его и не отпускала. К счастью, жаропонижающее быстро сварили, и она, держа горячую чашку с лекарством, аккуратно подула на него, чтобы остудить, прежде чем начала кормить его ложкой.
Лекарство пахло горечью, но Чжао Ши не плакал и даже не морщился. Он послушно пил его.
Горькое лекарство удачно было наполовину выпито, и Сун Луан вытерла ему уголки рта платком. С сердцем, полным жалости, она спросила:
– Лекарство горькое?
Чжао Ши кивнул:
– Горькое.
Ведь какое лекарство бывает негорьким?
Сун Луан приказала маме Лин принести несколько кусочков медового лакомства и уговорила Чжао Ши:
– Съешь несколько кусочков, и горечь пройдет.
Чжао Ши аккуратно выбрал два кусочка из ее ладони:
– Папа говорил, что нельзя много есть, иначе зубы испортятся.
Несмотря на то, что характер Чжао Нанъю был сложным и извращённым, Сун Луан не могла отрицать, что он действительно хорошо воспитал Чжао Ши. Мальчик был послушным и умным.
После приёма лекарства температура Чжао Ши немного снизилась и уже не было такой сильной жары. Сун Луан уложила его в постель, тщательно укутав со всех сторон, чтобы он не замёрз. Она нежно сжала его мягкие щёчки и сказала:
– Спи, дорогой.
После лекарства и хорошего сна выздоровление должно прийти быстрее.
Чжао Ши смотрел на неё своими большими глазами. Его тёмные зрачки неотрывно следили за ней. Он не хотел закрывать глаза и отказывался спать.
Сун Луан улыбнулась и, нежно опустив голову, спросила:
– Почему не спишь?
По идее, после лекарства должно было быть немного сонливо.
Взрослые в болезни всегда чувствуют себя слабее обычного, а Чжао Ши всё-таки был ребёнком. Его повседневная жизнь была ограничена строгими правилами, и он никогда не позволял себе отступать от них.
Чжао Ши вытянул из-под одеяла свои маленькие ручки и смотрел на Сун Луан с большими, полными надежды глазами:
– Хочу на ручки.
Его глаза были такими большими и круглыми, что Сун Луан не смогла устоять перед ним. Она просто сняла обувь и залезла на кровать. Чжао Ши обнял её за шею и улыбнулся ей сладко.
Сун Луан редко видела его смеющимся. Обычно на его лице не было никаких эмоций, и он всегда соглашался с её словами, вызывая у неё чувство жалости.
Сун Луан легонько похлопывала его по плечу и спросила:
– Ты не можешь уснуть?
Голова Чжао Ши всё ещё кружилась, и он с трудом ответил носовым голосом:
– Угу, угу.
В прошлом, когда мать не любила его, Чжао Ши почти никогда не ощущал материнских объятий, не спал с ней рядом и тем более не испытывал такой заботы, как сегодня.
Позже, когда отношение матери к нему стало лучше, он был рад, но все же оставался неудовлетворенным. Ведь дни, когда он мог видеть мать, были настолько редкими.
За исключением совместного обеда с матерью каждый день, большую часть времени он проводил во внутреннем дворе. Чжао Ши понимал, что, хотя отец и любил его, он не одобрял, чтобы мальчик спал с матерью.
К тому же, дядя говорил ему, что теперь, когда ему исполнилось четыре года, он должен был переехать во внутренний двор, как это было у дяди в его возрасте. В семье никто так не тянулся к матери, как он.
После раздумий Сун Луан сказала:
– Я расскажу тебе сказку, хорошо?
Чжао Ши смотрел на неё своими яркими, блестящими глазами:
– Хорошо.
Сун Луан не знала, какую именно сказку он хотел услышать, поэтому выбрала несколько знакомых историй. Она начала рассказ:
– Однажды в храме жили три монаха. Однажды наставник послал их вместе за водой…
Её голос был мягким и ласковым, и к середине рассказа ребенок в её объятиях уже закрыл глаза и уснул.
Ночью Чжао Нанъю вернулся поздно. Он был окутан вечерним холодом. Подойдя к её двери, он убрал с себя ледяную строгость. Открыв дверь, он увидел, что в комнате светились свечи, слабо освещая пространство.
Сразу же Чжао Нанъю заметил Сун Луан, снимающую украшения перед зеркалом. Он тихо подошел и спросил:
– Ши-эр заболел?
Мама Лин только что сообщила ему об этом.
Сун Луан слегка удивилась и кивнула:
– Да, он подхватил лихорадку. Она началась внезапно, но после принятия лекарства он заснул.
Чжао Нанъю нахмурился:
– Он у тебя в комнате?
– Да, – ответила Сун Луан, подняв голову, чтобы разглядеть его лицо. Чжао Нанъю стоял против света, его черты лица скрывались в тусклом свете, а линия челюсти была напряженной и слегка жесткой.
Собравшись с духом, она медленно произнесла:
– Я хочу взять Ши-эра к себе.
Сун Луан была готова к тому, что Чжао Нанъю не согласится. В конце концов, раньше она обращалась с ребенком жестоко, часто била и шлепала его, а накануне её переселения в это тело хозяйка даже отказывала ему в еде.
Даже зная, что она немного нравится Чжао Нанъю, Сун Луан не верила, что он доверит ей ребенка.
И действительно, Чжао Нанъю не согласился.
– Нельзя, – сказал он решительно, и казалось, что в его словах не оставалось места для обсуждения. Но причина отказа Чжао Нанъю была не та, про которую подумала Сун Луан.
Сун Луан была встревожена и могла только ждать, пока Чжао Чао приготовит жаропонижающее и отнесет его на кухню для варки. Она хотела набрать воды, чтобы протереть Чжао Ши, но после болезни мальчик стал особенно привязался к ней и крепко держался за ее одежду. Он не желал отпускать ее руку и тряс головой:
– Мама, не уходи.
Сун Луан, чувствуя жалость, продолжала обнимать его и не отпускала. К счастью, жаропонижающее быстро сварили, и она, держа горячую чашку с лекарством, аккуратно подула на него, чтобы остудить, прежде чем начала кормить его ложкой.
Лекарство пахло горечью, но Чжао Ши не плакал и даже не морщился. Он послушно пил его.
Горькое лекарство удачно было наполовину выпито, и Сун Луан вытерла ему уголки рта платком. С сердцем, полным жалости, она спросила:
– Лекарство горькое?
Чжао Ши кивнул:
– Горькое.
Ведь какое лекарство бывает негорьким?
Сун Луан приказала маме Лин принести несколько кусочков медового лакомства и уговорила Чжао Ши:
– Съешь несколько кусочков, и горечь пройдет.
Чжао Ши аккуратно выбрал два кусочка из ее ладони:
– Папа говорил, что нельзя много есть, иначе зубы испортятся.
Несмотря на то, что характер Чжао Нанъю был сложным и извращённым, Сун Луан не могла отрицать, что он действительно хорошо воспитал Чжао Ши. Мальчик был послушным и умным.
После приёма лекарства температура Чжао Ши немного снизилась и уже не было такой сильной жары. Сун Луан уложила его в постель, тщательно укутав со всех сторон, чтобы он не замёрз. Она нежно сжала его мягкие щёчки и сказала:
– Спи, дорогой.
После лекарства и хорошего сна выздоровление должно прийти быстрее.
Чжао Ши смотрел на неё своими большими глазами. Его тёмные зрачки неотрывно следили за ней. Он не хотел закрывать глаза и отказывался спать.
Сун Луан улыбнулась и, нежно опустив голову, спросила:
– Почему не спишь?
По идее, после лекарства должно было быть немного сонливо.
Взрослые в болезни всегда чувствуют себя слабее обычного, а Чжао Ши всё-таки был ребёнком. Его повседневная жизнь была ограничена строгими правилами, и он никогда не позволял себе отступать от них.
Чжао Ши вытянул из-под одеяла свои маленькие ручки и смотрел на Сун Луан с большими, полными надежды глазами:
– Хочу на ручки.
Его глаза были такими большими и круглыми, что Сун Луан не смогла устоять перед ним. Она просто сняла обувь и залезла на кровать. Чжао Ши обнял её за шею и улыбнулся ей сладко.
Сун Луан редко видела его смеющимся. Обычно на его лице не было никаких эмоций, и он всегда соглашался с её словами, вызывая у неё чувство жалости.
Сун Луан легонько похлопывала его по плечу и спросила:
– Ты не можешь уснуть?
Голова Чжао Ши всё ещё кружилась, и он с трудом ответил носовым голосом:
– Угу, угу.
В прошлом, когда мать не любила его, Чжао Ши почти никогда не ощущал материнских объятий, не спал с ней рядом и тем более не испытывал такой заботы, как сегодня.
Позже, когда отношение матери к нему стало лучше, он был рад, но все же оставался неудовлетворенным. Ведь дни, когда он мог видеть мать, были настолько редкими.
За исключением совместного обеда с матерью каждый день, большую часть времени он проводил во внутреннем дворе. Чжао Ши понимал, что, хотя отец и любил его, он не одобрял, чтобы мальчик спал с матерью.
К тому же, дядя говорил ему, что теперь, когда ему исполнилось четыре года, он должен был переехать во внутренний двор, как это было у дяди в его возрасте. В семье никто так не тянулся к матери, как он.
После раздумий Сун Луан сказала:
– Я расскажу тебе сказку, хорошо?
Чжао Ши смотрел на неё своими яркими, блестящими глазами:
– Хорошо.
Сун Луан не знала, какую именно сказку он хотел услышать, поэтому выбрала несколько знакомых историй. Она начала рассказ:
– Однажды в храме жили три монаха. Однажды наставник послал их вместе за водой…
Её голос был мягким и ласковым, и к середине рассказа ребенок в её объятиях уже закрыл глаза и уснул.
Ночью Чжао Нанъю вернулся поздно. Он был окутан вечерним холодом. Подойдя к её двери, он убрал с себя ледяную строгость. Открыв дверь, он увидел, что в комнате светились свечи, слабо освещая пространство.
Сразу же Чжао Нанъю заметил Сун Луан, снимающую украшения перед зеркалом. Он тихо подошел и спросил:
– Ши-эр заболел?
Мама Лин только что сообщила ему об этом.
Сун Луан слегка удивилась и кивнула:
– Да, он подхватил лихорадку. Она началась внезапно, но после принятия лекарства он заснул.
Чжао Нанъю нахмурился:
– Он у тебя в комнате?
– Да, – ответила Сун Луан, подняв голову, чтобы разглядеть его лицо. Чжао Нанъю стоял против света, его черты лица скрывались в тусклом свете, а линия челюсти была напряженной и слегка жесткой.
Собравшись с духом, она медленно произнесла:
– Я хочу взять Ши-эра к себе.
Сун Луан была готова к тому, что Чжао Нанъю не согласится. В конце концов, раньше она обращалась с ребенком жестоко, часто била и шлепала его, а накануне её переселения в это тело хозяйка даже отказывала ему в еде.
Даже зная, что она немного нравится Чжао Нанъю, Сун Луан не верила, что он доверит ей ребенка.
И действительно, Чжао Нанъю не согласился.
– Нельзя, – сказал он решительно, и казалось, что в его словах не оставалось места для обсуждения. Но причина отказа Чжао Нанъю была не та, про которую подумала Сун Луан.
0 Комментарии