Этот мир настолько велик, что в нём всегда найдутся те, кто заслуживает смерти. Даже на краю света это правило не исключение.
Солнце давно уже скрылось за холодным морским горизонтом. Луна, купаясь в кипящей морской воде, посылала порывы горячего ветра к прибрежным пальмам. Под чередующимися дикими тенями девочка непрерывно обтачивала края раковины. Пот давно уже промочил её челку.
Ветер поднял песчинки на пляже, она протерла глаза и подняла руку. Раковина, отражая золотисто-красный свет луны, блестела острой холодной искрой.
Она удовлетворенно вздохнула, её хрупкое тело задрожало от звука прилива.
«Хороший вечер», — подумала она.
Сегодня ночью она убьет человека.
— Дуанъу? Дуанъу? Скоро начало, ты где? — крикнула другая девочка вдали.
Дуанъу быстро спрятала раковину, на её лице появилась обычная умильная улыбка, и она ответила:
— Иду!
Девушка подняла соломенные сандалии, завернулась в изношенный плащ и побежала к хижине у моря, где светил фонарь.
Её звали просто Дуанъу. Как рабыне, ей не нужно было фамилии.
Это проклятое место — Ляньчжоу. Оно находится на берегу залива в Гуанси, во времена династии Юань. Гуанси находится на тысячу миль вдали от Центральной равнины, а Ляньчжоу был настолько удаленным, что его называли «краем моря». Когда-то Су Дунпо, возвращаясь из ссылки на остров Лэйчжоу, проходил через это место и подарил знаменитой беседке «Край моря» табличку с надписью «Тянущийся за тысячу миль». Это стало популярной историей. Однако, Дуанъу, прожив пятнадцать лет, ни разу не видела этой беседки. Такие рабы, как она, не могли выходить за пределы «Управления по сбору жемчуга», и лишь могли «смотреть на небо из колодца».
«Восточный жемчуг не так хорош, как западный, а западный — не так хорош, как южный». Самый ценный южный жемчуг считался из Хэпу в Ляньчжоу. С эпохи покойного Императора Жэньцзуна, для удовлетворения растущего желания знати к жемчугу, Управление по сбору жемчуга привлекло внимание двора. Привилегированные монгольские аристократы были отправлены в этот удалённый залив для управления сбором, поставкой и торговлей жемчугом из Хэпу.
Собиратели жемчуга были издавна признаны презренным классом «сюху». Кроме сбора жемчуга, управление требовало множество рабов для выполнения других задач. Первыми рабами, назначенными к управлению, стали сотни пленников, захваченных монголами во время завоевания юга. Они были даже более презренны, чем раковины в море.
Среди рабов только те, кто исполнял роль «управляющих», имели хоть немного уважения. Другие взрослые рабыни каждую ночь были распределены по разным мужчинам-рабам. Поэтому дети, рожденные такими женщинами, не могли знать своих отцов. Младенцы отправлялись в «хижину» для воспитания. Если они тяжело заболевали, их просто бросали в море. Как только дети начинали ходить, они должны были учиться работать. Если не справлялись, то их убивали. Самое главное — уметь слушаться и угождать, иначе даже самый умный ребенок не доживёт до взрослого возраста.
Дуанъу тоже росла так. Она была примером для всех маленьких рабов. Почти никогда не болела, была сладкоголосой и послушной, быстро училась и хорошо работала. В четыре года она держала ночной горшок, в пять — отгоняла мух, в семь — резала лук и имбирь, в девять — считала на абаке, в десять — сортировала жемчуг. Не дождавшись своего пятнадцатилетия, она уже возглавила «выставочные представления на рынке» и была в шаге от позиции «управляющей».
Однако, этой ночью она знала, что откажется от всего и убьет человека.
Дуанъу вошла в шумную хижину. Молодая девушка сначала вымыла руки жасминовой водой, а затем вытерла их льняной тканью.
Хотя она уже почти взрослая, её руки, как и тело, казались крохотными. Девушки, участвующие в представлениях на рынке, больше всего боялись, что их руки станут большими. На рынке ежегодный излишек жемчуга продавался торговцам. Чем меньше руки девушки, тем крупнее выглядели жемчужины. Поэтому, если они переставали быть маленькими, то девушек, как испорченное мясо, выгоняли из хижины и отдавали незнакомым мужчинам-рабам.
0 Комментарии