Грэйт уставился на жрецов. Жрецы — на него.
Десяток голосов снизу шумит, перекрывая друг друга; один голос сверху, с камня, ожесточённо размахивает кулаками. Картина такова, будто на дубе сидит молодой леопард, а внизу его окружила стая волков: воют, готовы разорвать.
…Увы, леопард ещё детёныш.
Не потянет.
Он прикинул свой боевой рейтинг — и с грустью признал: против всей стаи не выстоит.
— Кхм, давайте-ка успокоимся, — наконец вмешался старейшина Элвин. Дубовый посох глухо ударил о землю; как самый опытный и самый сильный, он имел вес. Гомон стих, люди расступились. Элвин поманил Грэйта и, мягко улыбаясь, начал:
— Мой мальчик, я учил тебя всего пару дней, какие-то тонкости мы не успели обсудить. Мы — служители Богини Природы: почитаем мир, охраняем леса и зверей, дружим с каждой былинкой. Беспричинно вредить живому существу — против нашей веры.
Вот оно что!
Богиня, ясное дело, лично не давала ему методичку… да и «озарение» было сплошной выдумкой. Пот катился по спине. Юноша задумался, затем поднял палец:
— Что ж… дикого кролика не трогаем, заведём собственных? Разведём и…
— Грэйт! — хлестнул голос старейшины: мальчишку прямо тянет к скальпелю!
Тот развёл руками:
— Нельзя ловить диких, нельзя держать домашних… Тогда остаётся привезти гору трупов. Я с десяток-другой лично разделаю — рука быстро набьётся…
— Г-Р-Э-Й-Т!
Зачем я, старый дурень, взял его в ученики? — Элвин едва не сгрыз посох. Но юноша уже расправил плечи:
— Вы ведь охраняете экосистему, верно? На равнине: овцы объедают траву, волки едят овец; травы мало — волки дохнут, трава отрастает — появляются новые стада. Равновесие.
Старейшина нахмурился, чуя ловушку:
— И?..
— Домашние овцы и кролики экосистему почти не трогают! Содержать их, забивать ради опыта — куда меньший вред природе, чем охота на дикого зверя. Мы же не для забавы, а ради мастерства, чтобы спасать людей. Разве это не вписывается в ваш кодекс?
— Но… — загудели служители. Высокий Уильям, тот самый, что спрашивал о вправлении костей, шагнул вперёд:
— Даже так-то позволено калечить животное?
— Конечно, нет! — отбил Грэйт и перехватил инициативу. — Скажите: мы можем убивать животных?
— Можем, — твёрдо ответил Элвин. — Ради пищи, тёплой одежды, защиты людей от хищников. Но ради похвальбы или без нужды убивать зверя, валить вековые деревья — значит отвернуться от дара Богини.
— Хорошо, — кивнул Грэйт. — Я считаю: для обучения хирургии это необходимо. И при этом мы обязуемся следовать строгим правилам!
Он взобрался на край камня, поднял ладонь и загнул первый палец:
- Замещение. Используем тушки вместо живых зверьков, мелких — вместо крупных; неживое — вместо живого, где только можно.
Второй палец:
- Сокращение. Добиваемся того же объёма практики на меньшем числе животных или — большего опыта на том же числе, чтобы пострадало как можно меньше существ.
Третий палец:
- Улучшение. Забота о благополучии зверя: обезболивание перед переломом, достойные условия содержания, максимум уважения и минимум боли.
Шёпот прошёл по кругу: доводы казались стройными. Но Джоанна, рыжеволосая жрица с алыми знаками на лице, не уступала:
— Сколько ни прячь-ся за правилами — всё равно боль и смерть! — Она вскинула руку: на запястье село степное орёл. — Эти доводы лишь чтоб тебе было легче!
— Ты права, — кивнул Грэйт серьёзно. — Мы ломаем их кости и разрезаем их плоть не ради жестокости. Они страдают вместо наших пациентов, вместо людей, чей боль мы обязаны унести. Мы благодарны зверям за их жертву и помним об этой милости.
Глаза Джоанны смягчились, орёл тихо ткнулся клювом в её щёку. Грэйт поклонился низко:
— И чтобы труд не пропал зря — после вскрытия мы их… съедим. Без остатка.
Пауза сменилась смехом; даже орёл хлопнул крыльями. Грэйт распрямился, голос стал звонче:
— Ваши вопросы слишком сложны для одной ночи! Уже поздно, так что начнём с простого — маленькие приёмы, которые спасают жизнь. И, желательно, уложимся в час, добавил он про себя: семь лет лекций — это не по плану!
