Было ещё рано, когда она отправилась к Яну Чаоциню с вопросом:
— Если я захочу поехать в Аллею храма Цинъань, как мне получить разрешение гуна?
Ян с уважением ответил:
— Его светлость также начинает службу в час тигра и возвращается в час петуха. Он отдыхает один раз в десять дней.
Доу Чжао кивнула и написала отцу: «Мне нужно увидеться».
На следующее утро, после завтрака, она вышла из внутреннего двора резиденции Гуна Ин и направилась в Аллею храма Цинъань.
Доу Шиюн, не зная о случившемся, не сомкнул глаз всю ночь. Увидев, что дочь вернулась одна, его лицо помрачнело. Он поспешно увёл её в кабинет, плотно закрыл дверь и с тревогой начал говорить.
— Что произошло? Где Яньтан? Вы поссорились? Даже если между людьми случается конфликт, то что уж говорить о новобрачных! Шоу Гу, ты же женщина, ты должна быть терпеливой. Не убегай в родительский дом по каждому пустяку. Ведь он не может стать твоим пристанищем на всю жизнь. С кем тебе придётся жить? С Яньтаном!
Доу Чжао не могла понять, то ли ей смеяться, то ли плакать.
— Отец, прошу вас, не нужно строить догадки, дайте мне сказать! — прервала она поток предположений. — Мы с Яньтаном не ссорились. Я вернулась, чтобы обсудить с вами один важный вопрос…
Она колебалась, не зная, как лучше начать разговор. Однако Доу Шиюн, пребывая в панике, уже продолжал:
— Если вы не поссорились, и сегодня не девятое число, и не особый случай, то почему ты вернулась одна?
Доу Чжао, не говоря ни слова, усадила отца на тёплый кан у окна и с улыбкой спросила:
— Помните, когда я навещала вас на третий день после свадьбы, Яньтан сказал, что изучал «Чуньцю»?
— Конечно, помню, — лицо Доу Шиюна стало настороженным.
— Он сказал это, чтобы вам угодить! — сдавленно рассмеялась Чжао.
— Что?! — глаза отца округлились от удивления.
— Гун Чжунъи был великим учёным, и молодой господин, несомненно, познакомился со многими трактатами во время обучения у него, — терпеливо объяснила она. — Однако он не сдавал экзамены, а дома у него были наставники по верховой езде и стрельбе из лука. Разве мог он быть похож на тех, кто «не знает ничего, кроме книг святых мужей»? Возможно, он где-то услышал, что вы благоволите к «Чуньцю», и решил прочесть её. Но боюсь, что его познания в области науки пока неглубоки. — В её голосе прозвучала непроизвольная нотка защиты.
Доу Шиюн сразу же её уловил.
Он рассмеялся от души и воскликнул:
— Сколько же ему лет? Даже если бы он был вундеркиндом, что бы он успел выучить? — И тут же, словно опомнившись, добавил: — Так ты вернулась тайком, не спросив разрешения и не соблюдая приличия, только потому, что испугалась, что мы с братьями начнём расспрашивать его о «Чуньцю», и он не сможет ответить?
Он снова рассмеялся, на этот раз весело и искренне. Затем он посмотрел на дочь с добродушной насмешкой в глазах:
— Глупенькая! Ты нас за дураков держишь? В его возрасте мы сами не знали, что нужно учить. Он сказал, что любит «Чуньцю» — мы только порадовались, что у молодёжи есть стремление к классике. Кто станет его допрашивать? Даже если бы мы спросили, разве стали бы мы, как старые зануды из Академии Ханьлинь, задавать каверзные вопросы, чтобы самоутвердиться?
— Да уж! — усмехнулся он. — Когда-то твой Пятый дядя тоже преподавал принцам. Он хорошо знал, кто на что способен. Можешь быть спокойна — никто не станет ставить подножки твоему Яньтану. — И с видом знатока добавил: — Я учусь уже тридцать лет, но даже я не смею утверждать, что всё знаю. А ты вот так сразу всех восхвалила!
Доу Чжао залилась ярким румянцем.
Теперь она поняла, почему отец и дяди так легко поверили словам Сун Мо — они изначально не придавали им большого значения! Им было приятно, что юноша проявил интерес, но они и не думали, что он обладает глубокими знаниями…
Однако в этих словах чувствовалась лёгкая насмешка над Сун Мо — будто бы он был недостоин внимания. И это вдруг стало ей невыносимо. Ей казалось, что отец несправедливо принижает её мужа, и она вспылила:
— Сун Мо вовсе не такой, как другие принцы и внуки императоров. Он силён и в науках, и в верховой езде, и в стрельбе. Звание командира стражи Цзиньву он получил не за родство, а за то, что несколько лет подряд показывал лучшие результаты на осенней охоте! А его каллиграфия настолько хороша, что сам император ею восхищается… Он вовсе не бездарен, как вы сказали! Если бы я знала, что вы так отреагируете, я бы и словом не обмолвилась!
И, глядя на отца с укором, она пробормотала:
— Теперь-то как мне в будущем с вами хоть о чём-то советоваться?…
Доу Шиюн поспешно закивал:
— Нет-нет, я вовсе не хотел его унизить! — поспешил он возразить, но заметив, что его слова звучат неубедительно, тут же изменил тактику. — Давай предложим Яньтану приходить ко мне учиться. Я гарантирую, что он станет не хуже любого учёного из Ханьлиня!
— Лучше бы я вам ничего не говорила, — мрачно произнесла Доу Чжао. — Я ведь ушла, даже не предупредив его. Если он узнает, что я приходила, да ещё и по такому поводу, как вы говорите, то больше никогда не переступит порог нашего дома!
Она хорошо знала характер отца, поэтому с твёрдой уверенностью потребовала:
— Обещайте, что никому — ни словом, ни намёком. Даже Шестому дяде!
Доу Шиюн поклялся.
Только после этого выражение на лице дочери немного смягчилось.
