Тао Цичжун опустил голову, и в его голосе прозвучала вина:
— Это моя неосторожность.
Сун Ичунь нахмурился.
— Семья Доу в Чжэндине — влиятельный клан, — продолжил Тао Цичжун. — Когда мы попытались расспросить о четвёртой барышне из их семьи, нас сразу же окружили. Мы опасались, что наше вмешательство может повредить отношениям между домами Доу и Сун, и не решились сказать, что действуем от имени гуна Ин. Поэтому мы были вынуждены обратиться за защитой к местному гарнизону.
Сун Ичунь нахмурился:
— Не понимаю. Если вы обратились за помощью к гарнизону, почему семья Доу продолжала вас преследовать?
— Они и не продолжали, — поспешил объяснить Тао. — Как только вмешался гарнизон, они сразу же отступили. Однако я узнал нечто важное и решил вернуться с докладом, не став объяснять гарнизону, куда направляюсь.
Сун Ичунь немного успокоился, услышав, что вмешался гарнизон.
— Мы сначала думали, — продолжил Тао Цичжун, — что четвёртую барышню держали в Чжэндине из-за притеснений со стороны мачехи — госпожи Ван. Но всё оказалось иначе. Госпожа Ван изначально была наложницей, а в жёны её возвели уже на третьем месяце беременности. Родной дядя четвёртой барышни — человек влиятельный, и это обстоятельство до сих пор не даёт им покоя.
Когда девушка подросла, она перестала почитать мачеху, и в доме Доу решили оставить её в Чжэндине.
С каждой фразой лицо Сун Ичуня становилось всё мрачнее.
— Значит, четвёртая барышня вовсе не та одинокая и жалкая сирота, за кого мы её принимали?
— Я совершил ошибку, — с сожалением признал Тао. — Я не ожидал, что семья Ван окажется настолько уязвимой перед родом Чжао. Чтобы сохранить лицо, они придумали историю о том, что госпожа Ван не пожелала воспитывать девочку.
Тао запнулся и, немного помолчав, продолжил:
— Однако я узнал и другую информацию. Четвёртая барышня отличается упрямым характером и сложным характером. Родня старается избегать её, а госпожа Ван, по-видимому, стремится попасть в дом Хоу Цзинин. Поэтому в семье не обращали внимания на разногласия между ней и матерью барышни. Никто не пытался помочь.
Позже, когда четвёртая барышня сама потребовала своё приданое, с ней приехал Седьмой господин семьи Доу, который привёз множество серебряных расписок. Но и это произошло лишь потому, что девушка подняла шум, и семье Доу пришлось уладить дело.
Сун Ичунь вспомнил о приданом Доу Чжао и о том, как она с дерзкой прямотой выступила против Сун Цзин в первый же день, как только приехала в дом. Он осознал, что не ошибся в своих предположениях. Женщина, которую он считал кроткой и добродетельной супругой, оказалась твёрдой и решительной, способной навязать свою волю.
Эта мысль вызывала у него одновременно головную боль и некоторое облегчение: если в семье Доу её не баловали, значит, она стала сильной не благодаря их поддержке.
— Что же нам теперь делать? — спросил он у Тао Цичжуна. — Я слышал, что старшая дочь семьи Хуа из Вэйчжоу — редкая красавица. Однако у неё высокие требования, и она до сих пор не замужем, хотя ей уже за двадцать. Я подумываю разузнать о ней побольше. Если она окажется мягкой и покладистой, возможно, стоит рассмотреть вопрос о её браке со мной. Это могло бы облегчить управление Тяньэнем…
За этими словами скрывалось нечто большее, чем просто забота о слуге.
Тао Цичжун, понимая это, вздохнул про себя.
Недаром говорят, что даже честному чиновнику нелегко разобраться в семейных делах.
Лучше держаться подальше от внутренних конфликтов в доме гуна Ин.
Он дипломатично заметил:
— Вы в самом расцвете лет, и вам непременно стоит иметь кого-то рядом. Если дочь семьи Хуа действительно такая выдающаяся, то забота о повседневных делах станет для неё честью.
Это был, по сути, уклончивый ответ.
Сун Ичунь вздохнул и, не продолжая тему, вручил Тао Цичжуну награду — двести таэлей серебра.
— Ты много потрудился с этой поездкой в Чжэндин, отдохни пару дней. Гун Аньлу, возможно, и согласился быть сватом, но без твоей помощи всё равно не обойтись.
Тао Цичжун с улыбкой принял поручение и откланялся.
У выхода из павильона Сянсян его уже ждал подручный. Увидев его, он тихо подошёл, проводил взглядом и, когда никто не слышал, спросил:
— Ну что, что сказал гун?
Они заранее условились, какую версию подать.
— Никаких подозрений, — коротко ответил Тао Цичжун. — Мы должны были так сказать. Подумай сам: если госпожа Доу такая строптивая, то вскоре об этом узнают все во дворе. Лучше, чтобы о ней говорили как о своенравной, чем как о слабой, которую можно запугать. Это и нам на руку.
Эти слова звучали как объяснение, но в голосе Тао Цичжуна слышалось некое самооправдание.
Его подручный с готовностью закивал в знак согласия.
…
В то время Сун Ичунь беспокойно ходил по комнате, не в силах найти решение.
Он сомневался, стоит ли ему вступать в брак с семьей Хуа. С одной стороны, в этом браке не было бы особой выгоды. С другой стороны, если он не женится, то со временем будет всё труднее контролировать свою невестку Доу.
У Доу Чжао сложный характер, и одной лишь мягкостью её не удержать. Но если он выберет в жёны женщину с сильным характером, то, возможно, это вызовет ещё больше трудностей.
Настоящая головоломка!
…
Тем временем Доу Чжао отправилась в резиденцию принцессы Ниндэ. Дом принцессы находился всего в одной улице от усадьбы семьи Лю, и обе невестки уже давно были подругами. Благодаря этому их родственные дома стали ближе.
Когда принцесса Ниндэ услышала, что к ней пришла Доу Чжао, она удивилась:
— Что-то случилось?
Служанка, не скрывая улыбки, ответила:
— С утра молодой господин из дома гуна Ин вместе с супругой входил во дворец. Его вызвали.
В этом, конечно, не было ничего необычного. Принцесса нахмурилась: зачем же тогда Доу Чжао пришла?
Служанка, принесшая радостную новость, с улыбкой сообщила:
— Госпожа из дома гуна Ин сказала, что только что получила императорский указ о присвоении ей титула госпожи. Она пришла лично поблагодарить вас!
Принцесса мгновенно поняла, о чём идёт речь, и, озарив лицо улыбкой, произнесла:
— Пригласите её!
