Сун Мо с удовлетворением кивнул:
— Жди меня в библиотеке. Сначала я навещу госпожу.
Ян Чаоцин с лёгкой улыбкой провожал его взглядом, наблюдая, как Сун Мо отодвигает занавес и входит в главный зал. Только после этого он повернулся и направился в библиотеку.
Ночь выдалась тяжёлой, и всё затихло лишь к рассвету. Все в доме были измотаны и потому спали особенно крепко, зная, что снаружи стоит охрана. И только когда Сун Мо вошёл в покои отдыха, Сусин вдруг вздрогнула и резко села на постели.
— Кто здесь? — насторожённо окликнула она.
Сулань тоже проснулась. Увидев, кто пришёл, Сусин с облегчением выдохнула, и её плечи расслабились:
— Ах, это господин наследник!
Хорошо, что из осторожности — на случай непредвиденного — и она, и её сестра не раздевались, а легли прямо в одежде. Сусин про себя поблагодарила судьбу, поднялась и вместе с Сулань низко поклонилась вошедшему.
Тот прошёл мимо, не удостоив их и взглядом, лишь чуть кивнул в ответ и молча проследовал прямиком в спальню.
Сулань широко раскрыла глаза от удивления и прошептала:
— Сестра, неужели он совсем не изменился после свадьбы? И с госпожой он тоже держится так же холодно?
— Прошу вас, замолчите! — Сусин не знала, как ещё убедить младшую сестру. — Как можно так говорить: «он, он»? Я же вам неоднократно повторяла: нужно обращаться к нам уважительно — «госпожа» и «наследный господин». Вам уже восемнадцать лет, а вы ведёте себя, как маленькая девочка. Если вы и дальше будете так говорить, я попрошу госпожу отправить вас обратно в Чжэндин. Пусть там вас воспитывают, раз вы не можете вести себя должным образом. Только и знаете, что суётесь не в своё дело и создаёте нам проблемы!
Сулань недовольно надула губы, но промолчала.
Сусин тяжело вздохнула.
Да, её сестре уже восемнадцать, а о замужестве даже речи не было… Пожалуй, как только у госпожи появится немного свободного времени, стоит поговорить с ней об этом. Пора уже подыскивать для Сулань достойную партию.
Она велела сестре:
— Раз уж наследный господин вернулся, госпожа скоро проснётся и будет умываться. Пошли, подготовим горячую воду.
Сама же свернула свою постель и унесла обратно в свою комнату.
В отличие от чутко спящей Сусин, Доу Чжао спала крепко, измученная тревогой и бессонной ночью.
Сун Мо стоял у её постели, молча вглядываясь в её спящее лицо. Она лежала на боку, и её светлая, нежная кожа напоминала первый снег на заре зимы, а румянец щёк был подобен цветущему маю. Казалось, сам воздух вокруг неё дышал прохладой, в которой таилась умиротворённая ясность.
Сун Мо медленно опустился на корточки. Тонкие чёрные брови и чуть вздёрнутые уголки глаз придавали её лицу оттенок гордой независимости. Но всё это было так же красиво, как и в тот день, когда он впервые не смог отвести от неё взгляд.
Он вдруг осознал, что никогда раньше не замечал, какие у неё красивые глаза. В его памяти всплыла та ночь: их близость, её взгляд, слегка затуманенный слезами, — глаза, полные весеннего света, мерцающего, как вода под ветром…
Сун Мо почувствовал, как по его телу пробежала жаркая волна. Нет, сейчас не время думать о таких вещах. Он приехал, чтобы убедиться, что с ней всё в порядке, а не поддаваться соблазну.
Он мысленно отругал себя и попытался сосредоточиться на своих мыслях, но рука сама собой потянулась к ней и легко коснулась её бровей.
Доу Чжао тут же проснулась. Она медленно открыла глаза, в которых всё ещё был сон и удивление, а также растерянность, словно у ребёнка, разбуженного посреди ночи.
У Сун Мо защемило в груди.
Кто рождается с духом воина?
Просто жизнь порой ставит нас в такие условия, когда мы вынуждены проявлять стойкость и мужество.
Даже в родительском доме Доу Чжао не знала покоя, а выйдя за него, она не только не обрела гармонии, но и вновь оказалась в вихре тревог и опасностей… Возможно, иногда ей было даже тяжелее, чем раньше.
Что если бы в тот момент Доу Чжао хоть на мгновение замешкалась?
Что если бы помощники Ян Чаоцина опоздали всего на пару секунд?
Что если бы эти негодяи добрались до неё, и она действительно пострадала…
Что тогда?
Одна эта мысль заставила Сун Мо похолодеть от ужаса.
— Проснулась? — его голос был хриплым. Он протянул руку под одеяло и крепко сжал ладонь Доу Чжао.
Увидев его, она сразу же расслабилась и с улыбкой выдохнула:
— Ты вернулся!
Она была настолько утомлена, что даже не хотела вставать. Просто лежала, не отпуская его руку.
Дом только что пережил страшную ночь. Сун Мо старался казаться спокойным, но, конечно же, его сердце разрывалось от волнения.
Она в ответ тоже сжала его ладонь.
Сун Мо уткнулся лицом в подушки и заговорил тихо, но с явным надрывом:
— Прости… Всё это произошло по моей вине… Я не справился… Обещаю, больше такого не повторится… Никогда…
От подушек исходил едва уловимый аромат, нежный и тонкий, который проникал в самое сердце. Он слегка щипал глаза, и Сун Мо осознал, что они увлажнились.
Доу Чжао глубоко вздохнула, размышляя о том, стоит ли благодарить госпожу Цзян за то, что она воспитала Сун Мо таким добродетельным человеком. Или же стоит её упрекнуть за то, что она привил ему излишнюю строгость и самокритику?
Сун Мо всегда так: стоит случиться беде, и он первым делом начинает искать причину в себе.
Сейчас, глядя на его горько-сокрушённое лицо, Доу Чжао вдруг захотелось, чтобы он хоть раз позволил себе быть слабым. Чтобы стал не камнем, а обычным человеком.
Пусть даже это расстроит её, но зато не будет так больно на сердце.
— При чём тут ты? — произнесла она мягко и с улыбкой, в её голосе звучала лёгкость и простота.
— Я всё узнала от господина Яна. Это из Цанчжоу прислали шайку бандитов. Услышали, что у меня богатое приданое, вот и полезли, искатели удачи…
Сун Мо поднял голову, в его глазах появился багровый отблеск, а голос чуть дрогнул:
— Если бы я имел больше влияния, разве эти люди осмелились бы так поступать? Всё дело в том, что я не обладаю достаточной силой. Разве я могу называться мужем, если не способен защитить свою жену?
Если бы он продолжил, то, вероятно, не смог бы сдержать своего стыда и боли.
— Ну ладно, ладно, — произнесла Доу Чжао с легкой насмешкой. — Всё это произошло из-за моего приданого. Если быть совсем честной, то из-за той повозки с серебряными векселями, которую отец добавил в последнюю минуту. Ты даже не представляешь, какие слухи ходят по улицам: говорят, что только в одной этой повозке было целых двадцать тысяч лянов! Вот разбойники и соблазнились. Господин Ян уже отправил гонца к моему отцу, и, зная его, я уверена, что он скоро приедет сам. А если он услышит, что ты так сильно винишь себя, то, боюсь, будет корить себя ещё больше… Всё уже произошло. Какой смысл в самобичевании? Лучше подумай, как залатать эту дыру. Одно только воспоминание о том, что девятнадцать налётчиков всё ещё на свободе, заставляет меня дрожать от страха.
