Доу Чжао лишь покачала головой, мысленно усмехнувшись: вот уж человек-ураган, только что лежал в изнеможении, а теперь вновь полон сил. Она встала и налила им обоим чай.
Ян Чаоцин вежливо поблагодарил, а затем повернулся к Сун Мо:
— С Ван Юанем будет непросто… Может быть, лучше обратиться к его сыну, Ван Гэ? Он более податлив.
— Нет! — решительно возразил Сун Мо.
На его лице читалось сосредоточенное и почти торжественное выражение — спокойствие человека, который знает, как одержать победу.
— Ван Юань уже не тот, кого можно легко купить. Если он сам открылся мне, значит, в глубине души он считает меня достойным союзником. А это, в свою очередь, косвенно свидетельствует о том, что император по-прежнему испытывает ко мне тёплые чувства.
Он с лёгкой усмешкой на губах, в глазах его сверкал холодный огонь.
— Подумай, что будет, если император узнает, что ссора между мной и отцом началась из-за того, что отец, лишившись титула, стал позором в глазах семьи, и, испугавшись последствий, он хотел избавиться от меня, чтобы обезопасить себя… Как ты думаешь, как он на это посмотрит?
Ответ был очевиден: император, вероятно, окончательно отвернётся от нынешнего гуна.
Но… не слишком ли это жестоко?
В конце концов, Сун Ичунь и Сун Мо — отец и сын. Если падёт отец, пострадает и сын?
Ян Чаоцин заметно замялся.
А вот Доу Чжао, напротив, с блеском в глазах хлопнула в ладоши:
— Превосходный ход!
Подумаешь, через четыре года императора, возможно, и вовсе не будет в живых. А у Сун Мо есть талант — если он и попадёт под удар, вряд ли не выкрутится. А там, глядишь, и новый император на трон сядет, и всё переменится к лучшему!
Сун Мо улыбнулся ей, словно в знак благодарности, и, подняв чашку, заключил:
— Тогда решено. Действуем.
Он обратил свой взгляд на Ян Чаоцина:
— Пожалуйста, как можно скорее разберитесь с делом Ван Юаня.
Ян Чаоцин тяжело вздохнул.
Да, нынешний наследник гуна уже не тот, что прежде. Он словно тигр, который расправил крылья. Но не станут ли эти крылья причиной его безжалостности?
Он почтительно поклонился и покинул комнату.
Доу Чжао приказала Сусин подать ужин и позвала двух младших служанок, чтобы они помогли Сун Мо переодеться.
— Умойся, освежись и выходи к столу, — сказала она.
Но Сун Мо даже не пошевелился и лишь лениво пробурчал:
— Помоги мне просто умыться — с утра до вечера я думаю, весь измотался…
— Думаешь ты головой, а не руками и ногами! — с упрёком воскликнула Доу Чжао и, полуобняв его, потащила к умывальне.
Сун Мо и здесь не отпустил её:
— Я ведь даже не собирался брать себе наложницу… Зачем ты велела этим девчонкам помогать?
Две юные служанки при этих словах сразу же опустили головы, почти спрятав лица за воротами. Их щёки вспыхнули румянцем, как ранняя персиковая ветка в марте. Доу Чжао лишь вздохнула с кротким упрёком, но и сдержанным смехом:
— Ишь чего выдумал…
Она отпустила служанок и сама занялась тем, чтобы умыть и причесать Сун Мо.
Когда он наконец-то привёл себя в порядок, то вновь проявил упрямство:
— Давай поужинаем прямо в спальне, на нашем маленьком столике у лежанки. В доме всё равно никого нет, и нам с тобой вполне хватит этого места. Да и слуг не будем беспокоить — я сам всё разложу.
Он говорил с той полуигривой, полуискренней надеждой, которая не терпит отказа.
Доу Чжао, конечно, не стала спорить из-за такой мелочи. В итоге они поужинали вдвоём, в уютной тишине внутренней комнаты. Правда, вместо того чтобы Сун Мо раскладывал кушанья, как он обещал, всё в итоге делала Доу Чжао.
После еды она заварила для него его любимый сорт чая — тонкий, с изысканным ароматом, синьяньский маоцзянь. Этот чай он всегда пил в самые усталые вечера.
…
В это время в доме на улице Цюйдэн, который находился недалеко от их поместья, Ван Юань ужинал в компании одного из своих приёмных сыновей — молодого евнуха по имени Ван Цзи.
Старый евнух любил трапезу за приятной беседой, и Ван Цзи, как всегда, умело подыгрывал ему:
— В столице говорят, что наследник гуна Сун — надменный и холодный человек. Но когда он увидел отца и почтительно поклонился ему… Видно, что наш батюшка — поистине выдающийся человек!
— Невежда! — не дал договорить ему Ван Юань, резко прервав речь и перейдя на крик. — Кто ты такой, чтобы рассуждать о наследнике гуна?! Ты знаешь, почему Ван Гэ получил возможность служить в покоях Цяньцин, а ты всё ещё бегаешь у меня на побегушках? У тебя даже толики сообразительности нет! Мечтаешь об Управлении обрядов и ритуалов? Да тебе бы только в винный двор!
Ван Цзи, испугавшись, лишь закивал головой, съежившись под потоком брани.
— Передай, — резко велел ему Ван Юань, — чтобы никто больше не интересовался Чэнь Цзя.
Отпустить Чэнь Цзя, едва наследник гуна произнёс хоть слово? Такого ещё не было!
Значит, с наследником гуна нужно быть осторожнее… Ван Цзи побледнел, но, опомнившись, с благоговением кивнул: «Есть!»
Настроение Ван Юаня немного улучшилось. Он тихо пробормотал:
— Никогда бы не подумал… Этот маленький человечек, имя которого я даже не могу вспомнить, сумел добиться, чтобы Сун Мо за него просил… Интересно, чем он его убедил?
Эта мысль озадачила его, и в следующую секунду ему вдруг захотелось самому взглянуть на этого Чэнь Цзя.
…
Тем временем в доме Ван Цинхуая его супруга с воодушевлением рассказывала о визите их младшей родственницы Ван Цинъюань.
— Говорят, у неё прекрасные отношения с свёкрами, а муж — просто идеальный мужчина, — с нескрываемым удовольствием заметил Ван Цинхуай, и на его лице появилась облегчённая улыбка.
Но его супруга, как это часто бывает, уже переключилась на другую тему:
— А вот в поместье гуна я сегодня стала свидетелем удивительной сцены… — Она понизила голос. — Похоже, невестка гуна Ина и жена хоу Цзинина окончательно решили не поддерживать отношения. И это не из-за каких-то мелочей — всё было очень серьёзно.
Ван Цинхуай удивился:
— Возможно, они поссорились сгоряча?
— Вряд ли. — И, вздохнув, она слово в слово передала то, что ей сказала Доу Чжао.
Муж нахмурился, и между его бровей легла глубокая тень. Он долго молчал, а затем глухо произнёс:
— Лучше тебе больше не ходить к хоу Цзинину.
— А как же быть с четвёртой невесткой? — нерешительно спросила его супруга.
— Передай четвёртой невестке мои слова, предупреди её. Одно дело — Пэйцзинь и Да-хэ, но если она сблизится с внутренним двором хоу Цзинина, это будет совсем другое дело.
— Я всё поняла, — кивнула она и встала, чтобы приготовить ему постель.
