— Откуда столько кораблей?
— Да, почему их так много и такие большие?
Незадолго спустя все бойцы экспедиционного отряда выбрались на гребень утёса и загалдели. Командир Барнс лежал на краю, вцепившись пальцами в камни, и так впился взглядом в море мачт внизу, что казалось — глаза у него вот-вот начнут кровоточить.
Под ними дрейфовал полноценный флот: не меньше двух десятков судов всех размеров. Две флагманские громады — четырёхмачтовые: средние стоящие мачты взмывали к небу, а носовая и кормовая уходили вперёд и назад под наклоном. Корпуса высокие, фор- и ахтер-касты вздымаются, словно крепостные башни, — на воде эти корабли напоминают плавучие замки.
Одних только этих двух хватило бы, чтобы перевезти не меньше пятисот солдат на борт каждого, а при коротком переходе и больше. Помимо них, во флотилии шесть-семь трёхмачтовиков: одни стройные, будто созданы для преследования, другие — приземистые и кубоватые, рассчитанные на груз и пехоту. Да даже десяток-другой двумачтовых «малышей» могли доставить в бой внушительное войско.
— Человек десять тысяч, не меньше…
— Как они сюда забрались? Заблудились? Или не знают, какая здесь глубина?
— С такими махинами выше по реке им не подняться.
Ветер холодил лица бойцов; накрашенные морозом щёки дёргались от тревоги. Грэйт, нахмурив брови, пытался вытащить из памяти скудные карты из башни магов, но то были жалкие наброски: пара линий — «дорога», кружок — «город», ни тебе рельефа, ни масштаба.
Оставив надежду на собственные глаза, он оглядел устье. Слева, выше по Одинокой реке, русло всего в несколько сотен метров; но справа отвесные стены резко расходились, образуя раструб-мегапорт. В сумерках он лишь смутно видел очертания берегов — словно две гигантские руки обняли море. Расстояние между «ладонями» никак не могло быть меньше десяти километров.
Незваное зёрнышко тревоги защёлкало в желудке. Тем же временем маг четвёртого круга, тоже вглядывающийся в залив, резко обернулся — порыв ветра сорвал с него капюшон.
— Нет, они не ошиблись! Флот Сияющего идёт именно отсюда: они хотят ударить нам в спину!
— Не может быть! — вырвалось у Барнса. Рядом к пятому рангу щитоносец Йорк шагнул вперёд; от напряжения пятка размолола каменную крошку. — С такими корытами им не прорваться!
Два старших воина сомневались, но маг тряс головой и указал вдаль, на взлетающую над горизонтом полную луну:
— Полнолуние! Полнолуние — большая приливная волна. Я читал описания: в устье Одинокой реки прилив за ночь поднимает воду на десятки миль! Со вздыбленной водой они проскочат ущелье и выйдут к равнине!
Грэйту похолодело. Он вспомнил: такой же раструб, как у Нинбо или старой Цяньтан. Прилив загоняет массу воды в узкий коридор и поднимает уровень на немыслимую высоту.
— Точно, — подтвердил он сбивчиво. — Широкая пасть залива загонит волну в узкое русло, уровень подскочит… Они проломятся наверх!
Если командир — кулак, то маг-эрудит — мозг отряда. Двое заклинателей единодушны — значит, опасность реальна. Барнс стиснул зубы; за его плечом двоемечник шагнул вперёд:
— Что прикажешь, капитан?
— Попробуем остановить? — юный лучник натянул тетиву, но тут же опустил — расстояние губило меткость.
Командир молчал. Позади, поводя клинком меж пальцев, серый скрытень покачал головой:
— Их слишком много. Не удержим. Нужно лететь с вестью в главное войско.
Бойцы переглянулись: вернуться — значит потратить трое-четверо суток, а за это время… Грэйт опустил взгляд. На флагмане с тремя знамёнами — молния, ирис и золотой лев — всё было тихо. Две шеренги гвардейцев, доспехи горят в закате. Меж главных мачт стояли трое в шёлковых плащах. Красноплащ поднял посох — и на палубу повели связанных людей.
Полуголых, дрожащих. Тех, кто не держался на ногах, тащили под руки. Одни вырывались, другие рыдали; один учёный в чистой хламиде шёл прямо, держа голову гордо. Среди них — маленькая девочка в белом платьице; солдат, не решаясь рвать руку, нагнулся и просто вёл её, не позволяя убежать.
Около тридцати человек поставили перед красным магистром и заставили опуститься на колени. Тот сказал несколько слов — тут же поднялся вой и стук лбов о палубу. Учёный сорвался, прижал к себе девочку.
Но красноплащ остался холоден, и воины — статуи. Несколько матросов втащили на нос узкую доску — и узников, по одному, с завязанными глазами погнали к краю. Тех, кто не мог идти, просто сбрасывали за борт.
— Кто они… — Грэйт прошептал.
— Пленники Церкви Света, — ответил рядом маг, лицо его горело от ветра. — Иначе — «еретики». Любой из нас, если попадёмся, получит то же.
Вскоре на палубе остался лишь учёный с девочкой на руках. Ему позволили не вязать руки. Красноплащ произнёс что-то ещё, стражи подняли посохи, мечи дрогнули. Девочка заплакала. Учёный прижал её, погладил, поцеловал в щёку, поставил и, распрямившись, шагнул на доску. У края сам отдал запястья, позволил завязать глаза, выпрямился и шагнул в пустоту.
Свист ветра, крик чаек — и тишина. Девочка, рыдая, металась, потом вскарабкалась на доску следом…
На утёсе повисла мёртвая тишина. Вернуться, сообщить — потребуются дни. За это время эти земли…
— Сможем помешать им? — негромко спросил Барнс.
Щитоносец молчал, скрытень молчал. Маг натянул капюшон, словно запечатывая в памяти каждую мачту.
— Попытаться можно, — сказал он.
— Стоит попробовать, — откликнулся Грэйт. В сумерках взгляды двух заклинателей встретились, и в зеркальной глубине их глаз вспыхнул один и тот же огонь.
