Доу Чжао знала их всех. Одних — понаслышке, других — лично. Особенно супругу гуна Сюаня, госпожу Го — она не просто была ей близка в прежние времена, они вместе торговали, поддерживали друг друга, когда обстоятельства вынуждали… вместе прошли нелёгкий путь.
А теперь… теперь они были просто двумя вежливыми женщинами в разных углах зала. Госпожа Го лишь слегка кивнула ей, даруя формальную улыбку. Ни воспоминаний, ни былой близости — не было и следа. И не могло быть. В этой жизни у каждой был свой путь. Иные обстоятельства. Иная судьба.
Доу Чжао невольно почувствовала легкую грусть.
В этот момент подошла супруга гуна Дунпина, ведя за собой двух дочерей. И Доу Чжао широко распахнула глаза: невозможно было не обратить внимания.
Фигура у госпожи Дунпин — тонкая, как ива под ветром, а лицо — словно весенние лепестки, что плывут по воде. В её облике была тихая прелесть, пробуждающая сочувствие, как к изысканной фарфоровой статуэтке.
А её дочери… парные, как зеркальные жемчужины — ещё малы, но уже ослепительно хороши: глаза, как лак, щёчки — будто румяные яблоки. Словно изящно вырезанные из яшмы.
У Доу Чжао внутри всё чуть сжалось. Она не могла объяснить, отчего так. Лёгкая тяжесть опустилась в грудь, будто тонкая тень, проскользнувшая между слов и улыбок.
Она поспешно вынула из рукава несколько листков душистого чая и спрятала в рот. Горчинка, разлившаяся на языке, немного развеяла тяжесть, и стало легче дышать.
Между тем в цветочный павильон прибывало всё больше гостей. Комнаты наполнялись весёлым говором и смехом. Старшие дамы расселись особым кругом и негромко беседовали о доме, детях и праздниках. Юные девушки собрались отдельно, где царили тихий восторг, робкие взгляды и мелодичный шёпот.
Поскольку для Доу Чжао это был первый настоящий выход в круг столичной знати, принцесса Ниндэ не пожалела времени и вела её сама — представляя самых важных.
Все, кого она встречала, были ей знакомы по прежней жизни. Вопросы, слова приветствия, нужные тонкости — всё вспоминалось без усилий. И каждое обращение было точным, уместным, вежливым, оставляющим приятное послевкусие.
Старая госпожа Лу и принцесса Ниндэ, наблюдая за её манерой общения, невольно переглянулись и едва заметно кивнули, оставаясь довольными — она справлялась безупречно.
Госпожа Чжан, Вторая супруга, которая сегодня присматривала за приёмом в павильоне, заметила это. Её глаза чуть прищурились, и вдруг, будто между делом, она весело заметила:
— А почему это не видно супруги хоу Цзинина? Разве мы не присылали ей письмо с поклоном?
Поскольку Вэй Тинчжэнь была супругой наследника, то по всем обычаям именно она должна была взять на себя хлопоты по организации торжества в честь дня рождения супруги гуна Цзиня. Однако хозяйка дома недолюбливала старшего сына — а заодно и невестку, как водится. И потому все хлопоты, связанные с кухней, без лишних слов были взвалены именно на Вэй Тинчжэнь, а вот встречать гостей в цветочном павильоне она доверила двум другим невесткам — женам второго и третьего сыновей.
Услышав невинное замечание Второй госпожи, супруга гуна Цзиня невольно нахмурилась.
Но Третья госпожа, женщина куда более искусная в словах и поступках, тут же ловко перехватила тему, засмеявшись:
— До начала угощения ещё рано. Видно, супругу хоу Цзинина что-то срочное задержало. Она обязательно будет.
При этих словах она украдкой подала знак стоявшей поблизости старшей служанке.
Та, сразу всё поняв, поспешила в счётную комнату рядом с кухней.
А тем временем Вэй Тинчжэнь в кухонном дворе как раз проверяла блюдо с шотхао[1] — праздничными персиками долголетия, подаваемыми к столу именинницы.
Служанка остановилась на почтительном расстоянии, опустившись в низкий поклон:
— Госпожа, Третья госпожа просила передать, что благословенное время уже на подходе. Боюсь, ждать супругу хоу Цзинина уже не получится.
Поскольку это был не круглый юбилей, гостей на пир приглашали из числа ближайших родственников — не далее третьего колена, а также из числа давних знакомых и столичных знатных домов. Всё торжество укладывалось в один день, а время для подношения поздравлений хозяйке дома «счастливый час» — было назначено заранее, в утренние часы.
Родственники из клана Чжан должны были выстроиться по старшинству, один за другим, чтобы совершить поклоны и принести поздравления. Гостям же вроде Доу Чжао, не входящим в прямую родню, предстояло тем временем пройти к столам, чтобы приступить к трапезе после завершения ритуала.
А если кто посмеет опоздать и войти уже после начала угощения — это будет сочтено крайним неуважением, и запомнится надолго.
В душе Вэй Тинчжэнь бушевала ярость.
То, как поступила Доу Мин, — иначе как пощёчиной назвать было нельзя. Очевидно: та открыто унизила её, даже не удосужившись прикрыть это приличиями. Будто вовсе не считала её за хозяйку дома!
Вэй Тинчжэнь мысленно выругала Доу Мин самыми отборными словами, но на лице её не дрогнул ни один мускул — перед служанкой Третьей госпожи она оставалась всё такой же благовоспитанной.
— Дом хоу Цзинина всё-таки дальше всех, — с лёгкой улыбкой заметила она. — Видно, по дороге что-то задержало. Я сейчас же пошлю людей узнать.
С этими словами она вложила в ладонь служанки красный конверт.
— Передай от меня поклон и благодарность Третьей госпоже.
Та с радостью приняла дар и ушла, а Вэй Тинчжэнь, стоя под утренним солнцем, невольно сжала пальцы — злость отдавала болью под рёбрами.
К счастью, вскоре посланные вернулись с вестью:
— Господин хоу и его супруга уже у ворот.
Людей собралось много, да и глаз — ещё больше. Лучше пока затаиться. Сейчас не время.
Вэй Тинчжэнь только кивнула, сдержанно, будто и не волновалась, и пошла попробовать блюда, что должны были быть поданы к праздничному столу.
А в это время у парадных ворот, только что сошедшие с повозки Вэй Тиньюй и Доу Мин были мрачнее грозовых туч. Ни одному из них не хотелось появляться на этом приёме, но отказываться было невозможно.
Вэй Тиньюй бросил через плечо:
— Увидишь сестру — постарайся помочь ей с гостями. Сними с неё хоть часть забот.
И не дождавшись ответа, повернулся и ушёл в сторону главного зала.
[1] Шотхао (寿桃, shòutáo) — это «персики долголетия» — традиционное блюдо китайской кухни, особенно популярное на днях рождения пожилых людей. Персик в китайской культуре — эмблема долголетия и здоровья. Эти «персики» подают в честь старших как благословение на долгую жизнь.
