По её приказу слуги осторожно перенесли Госпожу Тянь в соседний тёплый покой и уложили на тахту.
В это время в комнату с улыбкой на лице впорхнула молоденькая служанка:
— Пятая госпожа, из переулка у храма Цинъань прислали весточку. Говорят, у четвёртой барышни нащупали радостный пульс!
— Ай-яй, да это ж счастливая весть! — Пятая госпожа расплылась в улыбке и поспешно спросила: — Кто передал? Пусть скорее зайдёт, я сама всё расспрошу как следует!
Надо было разобраться, что там происходит на самом деле.
Служанка, сияя от радости, радостно выбежала.
А лицо Вэй Тинчжэнь в этот момент стало таким мрачным, каким только может быть.
Пятая госпожа, будто не заметив её помрачневшего взгляда, с прежней улыбкой проговорила:
— Не волнуйтесь, уважаемая госпожа, лекарь уже скоро будет здесь. А у меня ещё дела — я на минутку.
И, повернувшись к невестке Цай, велела:
— Останься тут, присмотри хорошенько за уважаемой госпожой-сватьей.
Не дожидаясь реакции Вэй Тинчжэнь, она спокойно покинула тёплый покой.
Невестка Цай при этих словах лишь лукаво прищурилась.
У семьи Вэй только что умер внук, а Доу Чжао вдруг оказалась беременна…
Такая утрата — и тут же приобретение. Да уж, в сердце у рода Вэй точно не может не остаться горечи.
Она негромко велела своей кормилице:
— Я уйти не могу. Ступай-ка, узнай, что именно говорят слуги, пришедшие из переулка у храма Цинъань.
А когда кормилица вернётся с ответом — пусть будет при матери и дочери из рода Вэй. Пусть тоже послушают, позлятся. Авось подавятся собственной желчью.
Кормилица с улыбкой кивнула, ушла — и вернулась примерно через пол-палочки благовоний, сияя:
— Весточку принесла жена Гаошэна. Сказала, что хотя в женской половине дома гуна Ин и нет старших, но господин наследник уж больно заботлив. Ждал, пока беременность упрочится, и только тогда велел передать новость в переулок у храма Цинъань.
Семой господин, услышав о случившемся, и вовсе сиял, как солнце! Перерыл все сундуки — вытащил кучу письменных принадлежностей. Одни — для первых уроков, другие — для поступления в школу, третьи — для государственных экзаменов… Всё рассортировал до мелочей. С таким воодушевлением, будто уже собрался растить из будущего внука нового цзиньши!
Невестка Цай в ответ расхохоталась особенно громко:
— Ну что ж, теперь и мне впору всерьёз готовиться. Подумать, что бы такое подарить.
Она с важным видом задумалась, а потом со вздохом заключила:
— Пожалуй, поищу в своём приданном. Помнится, там есть одна свиток с пейзажем кисти Цю Иня из прежней династии… Раз уж седьмой дядюшка дарит бумагу с тушью, нам дарить золото да самоцветы — разве это не вульгарно?
Бормоча это своей кормилице, она вышла из тёплого покоя.
Вэй Тинчжэнь тем временем уже стиснула зубы так крепко, что те заскрипели.
Всего лишь забеременела — а весь род Доу уже пляшет перед ней на цыпочках.
Что же будет, если она родит сына?
Не иначе, как всё семейство опустошит ради неё собственные кладовые!
«Доу Мин, глупая тварь, — стиснув зубы, думала Вэй Тинчжэнь, — у неё глаз — что игольное ушко. Стоило всего лишь установить порядок, а она, чтоб досадить матери, умудрилась выкинуть собственного ребёнка!»
Если бы доносила и родила — разве эти бумага, кисти и тушь не принадлежали бы тому ребёнку наполовину?
А вырасти он послушным и смышлёным — глядишь, и половина всего состояния рода Доу перешла бы к нему!
Как говорится, отец жалеет младшего, а дед — старшего внука.
Даже если позже у Доу Мин родится сын, тот, кто от Доу Чжао, всё равно будет первым.
Все лучшие дары — наверняка в первую очередь достанутся ему!
В её воображении несметные горы золота и серебра словно бы с шорохом ускользали сквозь пальцы.
— Уму непостижимо, какая дурища! — чем больше она думала, тем ощутимее чувствовала: семья её родного отца понесла неслыханные убытки. И не удержалась, чтоб не зашептать с яростью: — Эта мать — никуда не годится, и дочь такая же: едва вытащили в люди, уже опозорилась!
И тут Госпожа Тянь, что всё это время лежала без сознания, неожиданно открыла глаза и тихо окликнула:
— Тинчжэнь…
Вэй Тинчжэнь встрепенулась от радости и забыла даже о брани:
— Вы как, вам полегчало?
— Всё в порядке, — прошептала Госпожа Тянь и, убедившись, что в комнате лишь две молоденькие служанки стоят за ширмой, тихо добавила:
— Когда придёт лекарь, я продолжу притворяться больной. А ты распорядишься, чтоб меня отнесли домой. Тогда род Доу уже не сможет к нам придраться — и дело будет замято.
Вэй Тинчжэнь, не желая сдаваться, всё ещё упиралась:
— Мамочка, да разве род Доу осмелится судиться с нами?..
Но Госпожа Тянь устало махнула рукой. В её взгляде сквозила усталость, голос был тих, но решителен:
— Я боюсь не суда с родом Доу, я боюсь, что свекровь снова обвинит тебя в излишней ретивости. Пусть всё на этом и закончится.
— Мамочка!.. — Вэй Тинчжэнь вся сжалась от обиды. Стоило ей только подумать о том, как из-за Доу Мин их семья променяла драгоценную жемчужину на стекляшку — так и хотелось вырвать себе сердце. — Как можно вот так просто всё замять?!
— Послушай, — прервала её Госпожа Тянь, — я сама поступила неосмотрительно, и хорошо ещё, если удастся выйти из воды сухими. Но эта девчонка, Доу Мин, уж слишком хитра. Всё позволять ей — непростительно. Отныне я больше не стану её покрывать.
Вэй Тинчжэнь чуть подумала — и быстро всё прикинула:
— А ведь это даже к лучшему! Она так дерзка лишь потому, что за спиной у неё богатое приданое. Стоит только взять это приданое под контроль, а доходы от имений, записанных на её имя, аккуратно откладывать — без малейшего урона. Пусть всё будет прозрачно, пусть в доме Доу найдутся свидетели. Тогда и сама она станет тише воды, ниже травы, и на вас, мамочка, никто не посмеет накинуть обвинение, будто вы присвоили себе имущество невестки.
В конце концов, когда Доу Мин умрёт, всё это всё равно перейдёт во владение семьи Вэй. Пока пусть полежит. В этом нет беды.
Госпожа Тянь немного поразмыслила, затем кивнула:
— В твоих словах есть резон. Вернёмся — и пригласим уважаемого свата, обсудим дело как следует. Если род Доу опасается, будто я присвою её приданое, — пусть сам уважаемый сват возьмёт на себя опеку. Я верю, он человек не алчный, не хитрый. Когда придёт время — вернёт всё, как полагается.
Ха! — подумала про себя Вэй Тинчжэнь. — Вот уж вряд ли…
Но вслух возражать не стала — не хотела тревожить мать.
— Пусть будет так. После праздников и займёмся этим делом.
К тому времени и шумиха из-за выкидыша уляжется. Самое время — навести порядок.
Госпожа Тянь согласно кивнула.
