Утром Доу Чжао едва приоткрыла глаза. Тело ныло сладкой усталостью, рука казалась ватной, и даже пальцы поднимались с ленцой. Единственным желанием было — спать. Ещё немного. Просто полежать рядом с ним.
Сун Мо склонился над ней, поцеловал в щёку — нежно, не разбудив, просто прикоснулся губами.
А затем, подтянув халат, позвал Ганьлу.
Та вошла неслышно, но, увидев, кто именно ей открыл, и в каком состоянии в постели лежала госпожа, — опешила. Щёки тут же запылали.
Но Сун Мо и глазом не повёл.
— Госпожа в положении, ей надо больше отдыхать, — спокойно произнёс он. — Все дела, что требуют ответа — приносите мне.
Ганьлу молча поклонилась, пытаясь не смотреть в сторону шелкового одеяла, из-под которого виднелась бледная рука госпожи и локон волос, распавшийся по подушке.
Гости в тот день в поместье гуна Ина были выбраны не случайно: старый приятель Сун Ичуня —Ши Суйлань, супруг третьей принцессы, прибыл с несколькими друзьями — все они были знатного происхождения, при дворе уважаемы, во дворце желанны.
Однако Третья принцесса сама решила не ехать.
— Хозяйкой выступает Доу Чжао, а она сейчас беременна, — неспешно пояснила она, отдыхая в полутени парчовой занавеси. — Если я приеду, ей придётся вставать, кланяться, подавать чай. Хоть я и недолюбливала госпожу Цзян, но к Доу Чжао у меня нет неприязни. Зачем заставлять её утомляться? Пусть спокойно отдыхает.
Она перевела взгляд на кошку, устроившуюся у неё на коленях, и легонько погладила её между ушей.
— Ты поезжай один. Я сегодня останусь дома.
Ши Суйлань, хоть и удивился, но спорить с супругой не стал — привозить заспанную и недовольную принцессу было бы куда хуже. И, чтобы не смущать остальных, сослался на приезд родственников издалека.
Когда он в одиночестве ступил в приёмный зал, Сун Ичунь сразу подметил:
— Третья принцесса не приехала?
Ши Суйлань сдержанно улыбнулся:
— Сестра из Жэнчжоу приехала, всю ночь не спала, с утра прилегла — не посмел тревожить.
Сун Ичунь нахмурился. Хотел было что-то сказать, но только хмыкнул:
— Что ж, значит сегодня пьём без дам. Но зато — по полной.
Сун Ичунь с трудом сдержал разочарование и, глотая досаду, всё же сопроводил Ши Суйланя в кабинет.
Постепенно начали подтягиваться и остальные гости.
Ни один не пришёл с женой или дочерью.
И все как один — с одной и той же отговоркой:
«В доме гости, извините, дамы остались встречать».
Сун Ичунь сжимал кулаки от злости.
Он ясно понял: все эти люди — вовсе не из-за удобства — а из нежелания попасть под влияние Доу Чжао, которая теперь официально вела хозяйство.
Тем временем Сун Мо лично пришёл за гостями, пригласил пройти в цветочную залу — пить чай и вино.
Светло улыбаясь, поприветствовал каждого по имени, ведя себя безупречно, будто и не замечая негласного бойкота.
Гости ответили сдержанными поклонами, но пошли за ним без промедления.
На дворе хоть и числилась ранняя весна, но воздух оставался колючим — ветер пробирал до костей.
А внутри цветочной залы, было тепло и уютно.
Решётчатые створки были плотно закрыты, по полу протянулись тёплые ходы ди-луна — подземного обогрева. Тепло, как в оранжерее.
Вино лилось щедро, и с каждой чашей разговоры становились всё оживлённее.
— Наследник Сун, — обратился кто-то, слегка пригубив бокал, — чем ты теперь занят? Все слышали: ты при дворе нынче как в фаворе…
— А правда ли, что ты хорошо знаком с Дунпин-бо? — подался ближе другой. — У моей старшей сестры внук, третий сын, сейчас служит в городской военной управе. Если будет случай — обмолвись словом при бо-е, пусть присмотрится к парню. Может, вытащит наверх…
Они улыбались, говорили вполголоса, как бы между делом, но в голосах слышался расчёт и осторожная приязнь — ведь всем давно ясно, кто в поместье гуна Ин нынче на подъёме.
Кто-то из гостей усмехнулся и спросил Сун Мо:
— Дунпин-бо, в конце концов, лишь временно исполняет обязанности главы стражи Пяти городских управ, хоть и совмещает с должностью главнокомандующего в уезде Уцзюнь … После Нового года он наверняка вернётся в уезд. А ты? Не думаешь ли о переводе в стражу пяти городских управ ?
Сун Мо ответил с безупречным почтением:
— Я ещё молод. Мне прежде всего нужно поучиться у уважаемых старших, набраться опыта. А такие должности, как главнокомандующего — пока, боюсь, мне рано об этом думать.
Сказано было предельно аккуратно: он не стал излишне занижать себя, словно вовсе не имел честолюбия, но и не выказал стремления выше меры. Упомянул свои слабые стороны — дал понять, что понимает, где его место. И это понравилось старшим. Несколько седовласых господ с удовлетворением поглаживали бороды, нахваливали:
— Хороший молодой человек… скромный, рассудительный… Великолепное воспитание. Поместью гуна Ина есть кем гордиться!
Сун Ичунь продолжал улыбаться, но улыбка его будто застыла — натянутая и пустая.
К счастью, вовремя зазвучали первые удары гонга — пора было начинать спектакль.
Гости встали и, неспешно переговариваясь, переместились в улян — крытую галерею, где были развешаны плотные занавеси от ветра. Именно там был устроен театральный помост.
Ши Суйлань нарочно замедлил шаг, поравнялся с Сун Ичунем и, понизив голос, спросил:
— Ты с этим своим старшим мальцом… что у вас там за счёты? Ну оступился он когда-то, ну стащил у тебя из покоев девушку — с тех пор ведь уж сколько лет прошло! Мужчина без промахов — разве такое бывает? Женщина — это тебе не наследие, не родовой титул. Дом важнее!
Сун Ичунь только криво усмехнулся — ответа не последовало.
Ши Суйлань прищурился, уловив в его молчании недосказанность. Он понизил голос ещё сильнее:
— Или тут что-то куда глубже, чем кажется? Что, неужели есть тайна?
Сун Ичунь замялся. Было видно, как он колеблется между желанием выговориться и страхом лишнего слова. Ши Суйлань терпеливо ждал.
И в конце концов Сун Ичунь всё же тяжело вздохнул, схватил друга за рукав и повёл прочь, в сторону уляна, где занавеси уже трепал ветер — вдали звучали звуки оперы, начинался спектакль.
А в это время во внутреннем дворе Доу Чжао с удивлением узнала, что никто из приглашённых гостей не привёл с собой женщин.
— Странно, — заметила она, — даже самых знатных дам не привели…
Когда вечером Сун Мо вернулся, она, нахмурившись, спросила его:
— Что это было? Почему все пришли одни?
Сун Мо, потянувшись к ней с улыбкой, ответил просто:
— Ты ведь сейчас в положении, тебе и тяжело, и не по чину бегать перед каждой гостьей. Я должен был устроить, чтобы они сидели с экономками за одним столом? Им самим полезнее будет!
Доу Чжао звонко рассмеялась и, нежно поглаживая округлившийся живот, пошутила:
— Наш ребёнок, видно, с норовом родится — какие уж у него царские замашки!
Сун Мо с лаской поцеловал её в щёку, ещё раз коснулся её живота, а потом отправился в купальню умыться.
Последующие дни прошли для Доу Чжао спокойно и приятно. Только на десятый день первого месяца она ненадолго появилась на приёме в честь старших из рода Доу, в остальное же время отдыхала. А к празднику фонарей, когда улицы наполнились гомоном и огнями, Сун Мо специально испросил дозволения у императора, чтобы супруга осталась дома и не подвергалась лишней суете.
Доу Чжао сначала беспокоилась, не вызовет ли это недовольства у императора. Но вскоре узнала: наследный принц поступил точно так же — тоже попросил для принцессы-консорт разрешения остаться дома. Император, напротив, был доволен: счёл, что рост семьи сулит процветание династии. В знак благоволения он не только удовлетворил прошения, но ещё и пожаловал Доу Чжао и принцессе – консорт праздничные фонари, сладкие юаньсяо и другие угощения.
Эта весть дошла до семьи Доу через Дуань Гуньи и Чэнь Сяофэна — они сопровождали тётушку и Чжао Чжанжу с прочими женщинами рода на празднование. Все были искренне рады за Доу Чжао. Особенно тётушка, что, переглянувшись с госпожой Цзи, с облегчением сказала:
— Шоу Гу вышла замуж за такого доброго и разумного зятя — её беды, значит, наконец позади.
Спасибо за перевод ❤️
Интересны мотивы Сун Ичуня в романе, его линия как понимаю отличается от сценария сериала
Мне тоже очень интересно…