— Старшая сестра… — Вэй Тиньюй сгорал от стыда и вины, тихо проговорил, — ты бы лучше… помолчала немного. Если дело дойдёт до суда в управлении Шуньтянь или Далисы, мне ведь не отвертеться… Что ни говори, а за оскорбление добропорядочной девушки полагается сто ударов палками — и я их получу.
Вэй Тинчжэнь растерялась — она ведь прекрасно знала: «Оскорбление порядочной девушки» — это серьёзное обвинение, и за него действительно могут приговорить к сотне ударов.
— Старшая сестра, — снова начал говорить Вэй Тиньюй, стараясь говорить, как можно тише, — сейчас господин Доу занимает должность в Министерстве наказаний. Мы не сможем выиграть суд. Может быть, лучше оставить всё как есть? Он с детства не выносил женских скандалов, и один только вид пятой госпожи с её выражением лица «сожру и не подавлюсь» приводил его в ужас. Передача управления приданым Мин`эр в руки семьи Доу действительно выглядит неправильно. Давай лучше договоримся с ними, чтобы Мин`эр потом просто не возвращалась в родительский дом и не виделась с тёщей. Так, по-тихому…
Слова его были мягкими, почти заискивающими, но у Вэй Тинчжэнь от них едва голова не пошла кругом.
Вот уж не думала! Дошло до такого — а он ещё и умоляет по-хорошему?!
Так что же теперь — всё, что она сделала, все интриги и усилия были напрасны? А вдобавок они ещё и зря настроили против себя семьи Доу и Ван?!
Как же так — как же они воспитали такого…брата?!
Вэй Тинчжэнь больше не могла сдерживаться — она со злостью шлёпнула Вэй Тиньюя по плечу и сдавленно, но яростно выговорила:
— Ты мужчина или нет?! Как можно так себя вести?! Сначала сам всё пообещал, а теперь вдруг переменил решение?! Ты вообще за кого меня держишь? Ты хоть даёшь мне право оставаться человеком? Или я, по-твоему, должна перед всеми опозориться?!
Вэй Тиньюю было хоть разорвись — куда ни повернись, везде беда.
Прижимая плечо, он тихо пролепетал:
— А… а что теперь делать? Если бы это был кто-то другой, ну, заплатили бы штраф за сто ударов, и всё. Но ведь мы судимся с семьёй Доу! Они-то уж точно сделают всё, чтобы я отхватил по-настоящему эти сто палок! А ведь… это же можно повернуть как соблазнение… или даже блуд… — голос его всё тише, почти жалобно, — тогда в грязи окажемся только мы. С ними нам не тягаться… суд мы не выиграем…
Он уже буквально был на грани — чуть ли не вслух молился, чтобы вся эта история поскорее закончилась.
А Вэй Тинчжэнь в отчаянии смотрела на него.
Это её брат?
Он что, пришёл не поддержать её, а тянуть на дно?!
Увы, в этот момент в комнате для отдыха, кроме женщин из семей Доу и Ван, находились лишь Вэй Тинчжэнь с братом да сама Доу Мин. Все взгляды были прикованы к сестре и брату из семьи Вэй, и хоть те старались говорить вполголоса, окружающие услышали каждое слово — ясно и отчётливо.
Госпожа Гао не смогла сдержать радостного блеска в глазах.
Если семья Вэй готова сдаться — тогда всё можно уладить.
Она поспешно повернулась к пятой госпоже и мягко сказала:
— Почтенная свояченица, раз уж вступили под одну крышу — значит, теперь одна семья. Некоторые вещи… не стоит делить так уж строго. Я думаю, пусть уж всё останется, как есть. Пусть Мин`эр с зятем, за закрытыми дверями, живут себе дружно и спокойно. Мы, старшие, ведь всё равно остаёмся в стороне. Лишь бы у них в доме было хорошо — разве стоит из-за этого раздувать ссоры?
И, повернувшись к госпоже Цзи, добавила:
— Вы согласны со мной?
Госпожа Цзи, не теряя улыбки, кивнула:
— Разумеется.
Ведь они изначально и пришли лишь затем, чтобы припугнуть Вэй Тиньюя. Цель достигнута — теперь настало время уладить всё полюбовно.
Госпожа Гао, всё с той же доброжелательной улыбкой, повернулась к Вэй Тиньюю:
— Господин хоу, что же вы медлите? Попросите прощения у пятой барышни. Она ведь только недавно пережила выкидыш, здоровье ещё не восстановилось, а тут ещё этот скандал — душевную рану трудно залечить. Она, конечно, терпит молча, но кто знает, каково ей на сердце… Вы ведь человек великодушный, не стоит уж так сурово судить Мин`эр.
С этими словами она потянула за рукав сидящую ниже по рангу госпожу Цай, давая знак — пора подключаться и сглаживать ситуацию.
Госпожа Цай, наконец, опомнилась, поспешно встала с приветливой улыбкой, полунапутствием, полушуткой подвела к делу: аккуратно подвела ещё всхлипывающую Мин`эр к Вэй Тиньюю и мягко, но настойчиво подтолкнула её вперёд:
— Что же ты, до сих пор не попросила у господина хоу прощения? Ты так себя вела, а он ведь даже и не обиделся — это уже говорит о том, что ты ему по-настоящему дорога. Впредь не смей больше злить господина, слышишь?
Доу Мин с заплаканными глазами тихонько взглянула на Вэй Тиньюя. В этом взгляде было и робкое извинение, и мольба, и тихая привязанность.
Этот жалобный, трепетный взгляд пробил в сердце Вэй Тиньюя последнюю брешь.
Он густо покраснел и, неловко понизив голос, пробормотал:
— Да, да… это я виноват…
Вэй Тинчжэнь от ярости стиснула зубы так, что те аж заскрипели. В мгновение ока она резко оттолкнула брата в сторону, громко выкрикнув:
— Постойте!
А затем холодным, как лёд, голосом добавила:
— Хотите замять это дело? Тогда слушайте внимательно — у нас есть условия!
Уже почти удалось сбить спесь с семьи Вэй, и пятая госпожа, конечно же, не собиралась позволить им вывернуться. Как же — просто так простить после всего?!
— Условия? — резко ответила она. — Да здесь и обсуждать-то нечего! Последние полгода мы снисходительно терпели всё — лишь потому, что господин хоу хорошо относился к Мин`эр. Где могли — уступали, где могли — закрывали глаза. Но, как выяснилось, в чужих глазах мы стали казаться не добрыми, а слабыми и трусливыми. Долго ли нас будут так топтать? Всё — довольно! Либо ради господина хоу мы в последний раз закрываем на это глаза — и с этим всё покончено, либо… как хотела супруга господина наследника гуна Цзиня, — встречаемся в суде!
Вэй Тинчжэнь выглядела грозно, но внутри уже начинала дрожать от напряжения. Тем не менее, она с упрямым видом бросила:
— В суде — так в суде!
Вэй Тиньюй поспешно вмешался:
— Пятая тётушка, да сестра моя вовсе не имела дурных намерений… Она просто хочет, чтобы Мин`эр впредь не навещала родительский дом.
Сказав это, он с нежностью посмотрел на Доу Мин:
— Каждый раз, как Мин`эр возвращается оттуда, потом долго ходит сама не своя… а я ведь всего лишь хочу спокойно жить вместе. Без этих ссор, без скандалов, без боли…
Не видеться с матерью? — В семье Доу, чьё влияние достигло наивысшей точки, такое требование звучало как оскорбление.
Кто же тогда будет защищать Доу Мин, если в доме мужа с ней поступят несправедливо? К кому она сможет обратиться за правдой, за поддержкой, за заступничеством?
Этот господин хоу Цинин, что раньше казался таким достойным и надёжным, — оказывается, при малейшей буре теряет волю, не может даже сам за себя постоять, не то что за жену.
Хорошо ещё, что Доу Чжао тогда не вышла за него замуж… а то семья Доу лишилась бы мощной опоры в лице Сун Яньтана!
Пятая госпожа уже почти не сдерживала презрительную усмешку, как вдруг в комнате раздался слабый, чуть слышный голос Доу Мин:
— Если я… если я не буду видеться с матерью… — она подняла глаза, полные тусклого света, — тогда… эту историю можно будет считать законченной?
