Женщина, которую Чэнь Цзя недавно принял в дом, происходила из семьи, купленной им целиком. Главу звали Яо Эр, оба супруга были родом с юга. В прошлом они были потомственными слугами при одном большом и знатном доме. Но потом тот дом попал в немилость — и всех его слуг продали вместе с остальным имуществом.
Как раз в это время Чэнь Цзя поручил своему знакомому из стражи Цзинъи подобрать для него несколько надёжных слуг. Тот, желая заслужить его расположение, купил целую семью и преподнёс ему в дар.
Женщина быстро показала себя: работала аккуратно, чётко, со знанием дела и без лишних слов. Тогда Чэнь Цзя и поручил ей управление внутренним двором. Её муж, Яо Эр, теперь нёс службу у главных ворот. Один из их сыновей помогал отцу, другой был приставлен к уборке двора. А вот младшая дочка, совсем ещё девочка, осталась при матери — и теперь присматривала за цветами и растениями в саду, исполняя обязанности младшей служанки.
Для семьи Тао Эр это был первый визит в поместье гуна Ин. Перед выходом Чэнь Цзя не раз и не два напоминал ей, как важно это место и какие надежды он с ним связывает. Потому всю дорогу женщина чувствовала себя крайне неловко — внутри всё сжималось от тревоги.
А когда возле главных ворот она увидела, как вдоль улицы выстроились одинаковые чёрные лакированные повозки с подарками ко Дню Дуаньу, тревога и вовсе сменилась холодной дрожью.
Но она и представить себе не могла, какой приём здесь окажут Чэнь Цзя!
Супруга господина наследника гуна Ин не просто согласилась принять её — она сделала это лично. Да ещё и наградила её отличными красными конвертами. Только тогда у женщины отлегло от сердца: всё было не напрасно.
Вернувшись домой, она, рассказывая об этом Чэнь Цзя, и уже не скрывала лёгкой радости в голосе.
Сам Чэнь Цзя тоже был слегка ошеломлён.
Поместье гуна Ин — не то место, куда можно просто так явиться с подношениями. Если у тебя ранг ниже третьего, тебя даже у ворот не спросят, кто ты. А он, при всём прочем, лишь чиновник четвёртого ранга. Если бы не супруга господина наследика, ему бы в этом доме и тени не досталось. И уж точно — его служанка не попала бы на приём к госпоже Доу.
Он решил: с такими людьми, как Дуань Гуньи, стоит поддерживать отношения ещё теснее.
На следующий день Чэнь Цзя принёс в подарок две керамические бочки первоклассного реалгара[1] и отправился с визитом к Дуань Гуньи.
Тот с самого начала всё прекрасно понимал. Но ведь если не Чэнь Цзя, так Ван Цзя — кто-нибудь всё равно попытается сблизиться. К тому же Чэнь Цзя был ему по нраву, так что затаивать обиду не имело смысла.
Он тут же велел накрыть на стол, поставил несколько простых, но добротных закусок и пригласил Чэнь Цзя остаться выпить с ним.
А Чэнь Цзя ведь именно ради этого и пришёл, так что с радостью согласился. Более того — предложил позвать и господина Чэнь за один стол.
Но Дуань Гуньи отмахнулся:
— У советника Чэнь в эти дни дел невпроворот. На этот раз не получится, но в следующий — зови, обязательно выпьем все вместе.
— А чем он занят? — тут же спросил Чэнь Цзя, с живым интересом приподнимая брови.
Дуань Гуньи бросил на него насмешливый взгляд, но всё же усмехнулся.
Чэнь Цзя сразу же смутился, лицо у него слегка порозовело:
— То, что я сейчас имею, — всё благодаря госпоже Доу. С самого начала я хотел отплатить ей за помощь, но ведь у неё всё есть, ни в чём не нуждается. Хотел сделать подарок — не знал, что выбрать, чтобы угодить. Вот и подумал: может, смогу быть ей хоть в чём-то полезен. Потому и спрашиваю…
Чэнь Цзя сказал это с умыслом — а Дуань Гуньи услышал с вниманием.
Проводив Чэнь Цзя, он тут же отправился к госпоже Доу.
Та как раз принимала вежливые визиты двух молодых дам из семьи Лу, пришедших с праздничными дарами. Дуань Гуньи прождал почти с полчаса, прежде чем смог попасть к ней.
— Госпожа, помните, вы как-то велели мне разузнать об одной семье? — начал он, едва оказавшись в приёмной. — Тогда у меня не вышло ничего внятного выяснить, ни роду, ни племени.
Он понизил голос и с воодушевлением продолжил: — А как насчёт того, чтобы попросить о помощи господина Чэня? У него в подчинении люди как раз на такое и натасканы. Нам с вами до них далеко!
Доу Чжао, хоть и тревожилась, что старые дела всё ещё не раскрыты, с интересом прислушалась. Её и саму не покидал вопрос: кто же тогда, в первые годы после переезда семьи Ли, так усердно расспрашивал об их прошлом? Но всё же она нерешительно возразила:
— Всё-таки это дело касается прежней истории дома… Как бы чего лишнего не узнали — не хотелось бы, чтобы сплетни пошли.
Дуань Гуньи только хмыкнул с лёгкой насмешкой:
— Да тот же Чэнь Цзя человек на редкость понятливый. Мы ему просто придумаем какое-нибудь безобидное объяснение. А даже если он и догадается, зачем это нам, — всё равно сделает вид, будто ничего не понял.
Доу Чжао немного помолчала, раздумывая, а потом всё же сказала:
— Эту вещь мне надо сперва обсудить с господином наследником. А уж потом решим.
Всё же дело касалось репутации самого Сун Ичуня. Если правда о его поступках тех лет всплывёт наружу, пострадает не только он, но и Сун Мо — как-никак его сын. Однако сам Сун Мо, похоже, ничуть не заботился о возможных последствиях, спокойно усмехнулся:
— Тот самый Чэнь Цзя — только и мечтает, чтобы тебе поручили пару дел. Что бы ни понадобилось — смело вели ему.
— А если он узнает лишнего? — с сомнением уточнила Доу Чжао.
Сун Мо невольно рассмеялся:
— Он же на моих плечах вылез наверх. Даже если сам ничего не знает — с самого начала уже весь в моём клейме. Если и захочет потом переметнуться, ему путь в чиновничьем мире будет закрыт.
Доу Чжао задумалась и вынужденно признала — в этом и правда был смысл.
Сун Мо, покачав головой, с лёгкой усмешкой заметил:
— Вы, женщины, только и любите разбирать всё по полочкам, да вспоминать всякое старьё… Сколько лет прошло, а тебе всё ещё хочется узнать, что стало с этой семьёй Ли?
Доу Чжао рассмеялась, весело ответив:
— А разве я не могу себе позволить немного поразвлечься, когда выдалась свободная минутка?
Сун Мо, вспомнив, как она расцветает, когда берётся за дело, и как вянет, стоит ей остаться без дела, невольно улыбнулся краешками губ.
Раз уж ей это всё действительно интересно — пусть разбирается в своё удовольствие.
Сун Мо сменил тему и заговорил о своих ближайших планах:
— …С Тайюанем нужно держать ухо востро. Большинство придворных врачей из старинных семей, что уже поколениями служат в императорской лечебнице. Просто так из них ничего не вытянешь. Помнишь, император в последнее время часто жаловался на головные боли? Так вот, я поручил Ян Чаоцину попробовать наладить контакт с помощниками тех наместников, что прибыли в столицу с праздничными дарами. Скоро каждый из них начнёт рекомендовать своих «специалистов» по лечению головных болей — будет шанс протолкнуть кого-то своего в Тайюань. Тогда всё пойдёт легче.
[1] Реалгар (кит. 雄黄, сюньхуан) — это природный минерал ярко-красного или оранжево-красного цвета, содержащий мышьяк и серу (As₄S₄). В традиционной китайской культуре его использовали как лекарственное и магическое средство: верили, что он отпугивает злых духов, змей и насекомых. Особенно широко применялся во время Праздника драконьих лодок, когда из него готовили пасту и наносили защитные знаки на лоб детей. Минерал ядовит при попадании внутрь или вдыхании.
