Увидев, как зять встал на его сторону, Доу Шиюн внутренне ликовал — зять становился ему всё милее и милее. Он с добродушной улыбкой заметил:
— Слышал, у вас там второй сын собирается жениться? День помолвки уже назначили? Мы бы тоже с удовольствием пришли посмотреть на веселье.
Хотя Доу Шиюн знал, что с происхождением Сун Ханя всё не так просто, он считал, что это дела прошлого поколения, и к самому Сун Ханю они уже не имеют отношения. Пока Сун Хань — младший брат Сун Мо, а он сам — тесть Сун Мо, значит, ради зятя можно и сохранить лицо для всей семьи.
Сун Мо, который давно относился к Доу Шиюну как к родному отцу, не хотел, чтобы тот вовлекался в грязные и неловкие семейные дела, поэтому поспешил с улыбкой ответить:
— Брак всё-таки императором дарован, а потому столько церемоний… Все даты — и помолвки, и отправки даров — сначала должны быть утверждены во Дворце. Суеты много. Как только всё решим, я пришлю за вами Ляо Бифэна, он вас пригласит.
Подтекст был очевиден: лучше в это не вмешиваться.
Доу Шиюн счёл объяснение более чем разумным. К тому же он и сам не любил лишней суеты и светских сборищ, потому только довольно кивнул — такой порядок его вполне устраивал.
Доу Чжао, временно гостившая в доме отца, жила в восточном флигеле верхнего двора. Сун Мо был устроен в маленьком кабинете того же крыла. Когда Доу Чжао было нечем заняться, она просила служанок принести ей шитьё — и, перебирая тонкую иглу с шелковыми нитями, вполуха слушала, как её отец и муж беседуют.
Неожиданно во двор прибыл Доу Шишу.
Доу Шиюн весьма удивился:
— В такой час?
Ведь в городе уже объявлен комендантский час.
Он передал внука на руки Доу Чжао и сказал:
— Пойду посмотрю, что стряслось.
Сун Мо поднялся вместе с ним, провожая до выхода, и успокаивающе проговорил:
— В эти дни во Дворце тишь да гладь, ветер ни в одной створке не шелохнулся. Может, пятый дядя пришёл по какому-то другому делу.
Доу Шиюн кивнул и направился во внешний двор, к кабинету.
Доу Шишу, всё ещё облачённый в парадный чиновничий халат, восседал в кресле с высокой спинкой, держа в руке чашку горячего чая. Увидев брата, он безо всяких вступлений, прямо с порога заявил:
— Император хочет начать обучение наследного внука. Я подумал — почему бы тебе не преподавать ему «Тысячу семейных стихов»? Ты уверен, что справишься?
Но Доу Шиюн был человеком, по натуре чуждым придворным интригам. Услышав предложение, он слегка нахмурился:
— У меня характер отрешённый. Пятый брат, может, ты кого другого присмотришь?
Доу Шишу махнул рукой:
— Шестой брат и подавно не годится! Он хоть и выглядит степенным, но к мелочам относится чересчур легкомысленно. Если его ввести во Дворец — только себе навредит.
Доу Шиюн чувствовал, что дело это слишком внезапное, и, возможно, не так просто, как его брат описывает. Вспомнив, что Сун Мо сейчас у него в доме, он сдержанно ответил:
— Позволь мне подумать, как следует.
Всё-таки речь шла об обучении императорского внука, будущего наследника трона. Доу Шишу, разумеется, не ждал, что брат тут же согласится, поэтому лишь кивнул. Он немного расспросил о преподавании, затем поднялся, чтобы откланяться.
Доу Шиюн проводил его до главных ворот.
Увидев повозку, стоявшую у зала приёмов, он хлопнул себя по лбу:
— Яньтан тоже здесь?
— Конечно, — с улыбкой ответил Доу Шиюн, стоило ему только заговорить о зяте, лицо тут же озарилось гордостью. — Он зашёл навестить Шоу Гу и Юань-ге`эра, я велел ему остаться на ночь. Просто не знал, с чем ты придёшь, вот и не позвал его.
Доу Шишу махнул рукой:
— Уже поздно, не буду с ним видеться. Сам передай ему, — сказал он на прощание и поспешно сел в повозку.
Доу Шиюн, тем не менее, не терял осторожности — тут же велел одному из молодых слуг проследить за братом.
Тот вернулся и доложил:
— Пятый старший господин направился в сторону улицы Чанъань.
А на улице Чанъань располагались шесть главных министерств, а также Доцзяюань — Цензорат и Далисы — Верховный суд.
Доу Шиюн только кивнул, но в груди уже заворочалось тревожное предчувствие. Вернувшись в восточное крыло, он рассказал о визите двоюродного брата Сун Мо.
Сун Мо от услышанного похолодел — по спине словно пролился ведро ледяной воды.
Если Доу Шиюн действительно согласится заняться просвещением императорского внука, это значит, он тем самым окажется на стороне наследного принца. А если дело вдруг обернётся в пользу принца Ляо, не дай небеса, Доу Шиюн окажется под ударом!
Он поспешно встал:
— Хорошо ещё, что вы, тесть человек чистый и прямодушный, к власти не стремитесь, и не согласились сразу. Судя по тому, как торопился пятый дядя, боюсь, тут и впрямь замешаны люди из внутреннего кабинета. Завтра я схожу во дворец, выясню обстановку, а вы пока не спешите с решением.
Слова зятя пришлись Доу Шиюну по сердцу. Он с удовлетворением кивал раз за разом. Видя, что уже поздно, он ещё раз велел хорошо присматривать за Юань-ге`эром, и только после этого ушёл отдыхать.
Доу Чжао сжала губы, сдерживая улыбку, и с лукавым прищуром посмотрела на мужа:
— Значит, по-твоему, твой тесть — чист и светел, не поддаётся искушению властью?
Сун Мо же ответил со всей серьёзностью:
— Я сказал это от чистого сердца! Будь на его месте кто другой — узнав, что его могут назначить наставником императорского внука, — вцепился бы в это предложение обеими руками. Только такой человек, как тесть, способный жить спокойно и не гнаться за знатностью, может так колебаться. Я ведь людей вижу насквозь — и не ошибаюсь.
Доу Чжао только вздохнула.
Действительно, всё в этом мире зависит от судьбы и встречи. В прошлой жизни Вэй Тиньюй считал её отца нерешительным и слабым. В этой — Сун Мо, наоборот, видит в нём силу — незаинтересованность и возвышенное спокойствие.
Она отложила пяльцы с вышивкой и мягко сказала:
— Завтра тебе нужно во дворец. Ложись пораньше. Отсюда до улицы Чанъань дальше, чем от дома, боюсь, подниматься придётся ещё до рассвета.
Сун Мо подмигнул ей с хитрой улыбкой:
— А ты меня не проводишь?
Доу Чжао в ответ лукаво ущипнула его за бок:
— Вернёмся домой — вот тогда и поговорим!
Сун Мо расхохотался и с лёгким сердцем ушёл в южную комнату, переоборудованную под его кабинет, где ему и предстояло провести ночь.
Доу Чжао с ребёнком и кормилицей остались отдыхать в северной комнате.
А на следующее утро, когда мать и дитя всё ещё сладко спали, Сун Мо и Доу Шиюн уже покинули дом на рассвете. Доу Шиюн отправился в Академию Ханьлинь, а Сун Мо направился в служебное помещение стражи Цзиньву в пределах дворца.
Коллеги наперебой спешили поздравить его — поводом послужила императорская милость: Сун Хань получил дарованную свыше невесту.
Сун Мо встречал их улыбками, вежливо и без лишнего пыла благодарил каждого. Только Дун Ци, прищурившись и криво улыбнувшись, бросил мимоходом:
— У вас в доме, господин Сун, прямо-таки двойная радость.
Сказал — и тут же, не дожидаясь ответа, исчез в своей канцелярии.
У кого в роду была хоть капля статуса, у того имелись и свои пути к сведениям. Все знали: вдовствующая императрица и супруга Мяо годами не ладили, и потому новость о том, что Сун Хань берёт в жёны внучатую племянницу той самой супруги Мяо, в глазах, посвящённых не выглядела благополучным союзом.
Если бы это произошло раньше — Сун Мо ни за что бы не допустил, чтобы подобная свадьба состоялась. Но теперь… теперь он даже не удостаивал это внимания.
Надев парадное одеяние для утреннего дежурства, он сделал обход по дворцу. На распутье он заколебался: заглянуть ли в канцелярию ваньюань — главного евнуха и попытаться разузнать, кто именно устроил брак с племянницей супруги Мяо, или же ненадолго заглянуть в Сы синьсы — Управление церемоний.
В этот момент навстречу ему выдвинулся пышный паланкин наследного принца…
