Цзян Личжу шла одна и вдруг окликнула пробегавшую мимо молоденькую служанку:
— Ты не видела госпожу Цзян?
— Нет, не видела, госпожа, — поспешно ответила та. — Хотите, я пойду и помогу вам поискать?
Прежде чем Личжу успела что-то ответить, рядом послышался голос Доу Чжао:
— Что случилось? Сестра Янь опять куда-то пропала?
Цзян Личжу слабо усмехнулась:
— Наверное, снова где-нибудь прячется…
Она тут же остановила служанку:
— Ступай по своим делам.
Затем повернулась к Доу Чжао:
— Пойду загляну в павильон Бишуйсюань. Кто знает, может, она уже вернулась туда.
За последнее время в доме уже устраивали несколько приёмов, и характер Цзян Янь — такая застенчивая, нелюдимая — Доу Чжао успела немного понять. Она усмехнулась:
— Тогда прошу на тебя, двенадцатая сестрица. Сегодня гостей слишком много, у меня и вовсе руки не доходят до неё.
— Не беспокойся, невестка, — с улыбкой ответила Личжу. — О сестрице Янь я позабочусь.
Сделав полу колено преклонный поклон, она направилась в сторону Бишуйсюань.
В Бишуйсюань царила тишина. В комнате сидели две юные служанки с недавно подстриженными волосами. Одна шила, вторая болтала — обе, казалось, ни о чём не тревожились…
— Госпожа Цзян не здесь? — с лёгким недоумением спросила Цзян Личжу.
Две служанки, бросив свои пяльцы и иглы, тут же вскочили на ноги:
— Госпожа Цзян ушла выпить, с ней была старшая сестрица Инь Хун.
Выпить?.. Куда же она тогда делась?
Цзян Личжу нахмурилась, задумалась — и пошла искать, пройдясь вдоль извилистой тропинки у озера.
Когда она почти дошла до ворот с резным навесом, вдруг заметила у гранатового дерева несколько служанок. Там же, под сенью зелени, стояли мужчина и женщина, о чём-то негромко беседуя.
Цзян Личжу пригляделась внимательнее.
Мужчина был в халате из ханьчжоуского шёлка цвета сирени, с чёрным шёлковым поясом, на котором покачивался тёплого оттенка нефритовый подвес из белоснежного «овечьего жира». Женщина — в нарядном розовом бейцзы, в чёрные гладкие волосы у висков воткнуты жемчужные бутоны величиной с зёрнышко лотоса, искрящиеся и нежные. Лицо — точно цветок южной магнолии, кроткое и утончённое.
Кто же это, как не Чэнь Цзя и Цзян Янь?
Сердце Цзян Личжу неожиданно забилось быстрее. Тук-тук-тук — словно кто-то гулко ударил в грудь.
Она увидела, как Чэнь Цзя произнёс что-то — и Янь`эр тут же прикрыла рот ладонью, смеясь.
Её брови и глаза вдруг засияли, словно в цветении. Смех — нежен и чист, так естественно-прелестен, что в нём слышалась беззащитная радость.
Цзян Личжу не смогла удержаться — поспешно направилась к ним…
Увидев Цзян Личжу, Цзян Янь с лучезарной улыбкой весело помахала ей рукой:
— Двоюродная сестрица!
А затем поспешно добавила:
— Услышала, что господин Чэнь прибыл на угощение, вот и пришла лично поблагодарить его, заодно спросить насчёт Ли Ляна.
К этому моменту и сам Чэнь Цзя, услышав приближение, обернулся. Он вежливо сложил руки в приветственном жесте и сдержанно, но с должным уважением, произнёс:
— Госпожа У.
В груди у Цзян Личжу всё бушевало, словно сорвалась буря. Она лишь бегло кивнула Чэнь Цзя и тут же схватила Янь за руку, с лёгкой укоризной проговорив:
— Что ты тут делаешь? Твоя невестка уже обыскалась!
При этих словах у Цзян Янь бровки сдвинулись, взгляд потух — весь задор мигом испарился. Она обернулась к Чэнь Цзя и сказала с явным сожалением:
— Тогда заранее побеспокою вас…
Тон Чэнь Цзя был предельно почтителен:
— Не стоит церемониться. Если появятся вести, я велю жене Тао Эра передать всё госпоже Инь Хун.
Цзян Янь согласно кивнула. Схватив Личжу под руку, под одобрительный взгляд служанок и сопровождаемая Инь Хун с другими, она направилась к внутреннему двору.
Лишь когда они немного отошли, Цзян Личжу с притворной строгостью спросила:
— И что ты теперь поручила господину Чэню?..
— Разве не помнишь, — начала Цзян Янь, — я в прошлый раз просила господина Чэня передать Ли Ляну немного серебра? Вот и хотела узнать, как он сейчас. Кто бы мог подумать — господин Чэнь переслал деньги через кого-то другого, а когда тот вернулся с ответом, он забыл спросить, что с Ли Ляном. Я и сказала, если вдруг снова встретит того человека — пусть расспросит о его положении.
И ради этого стоило поднимать такую суматоху?
Цзян Личжу ничего не ответила, но вопрос повис в воздухе.
Когда Цзян Янь собралась было возвращаться в павильон Бишуйсюань, Цзян Личжу чуть ли не из кожи вон лезла, чтобы уговорить её пойти вместе к Доу Чжао.
В цветочном зале, куда пригласили всех женщин, как раз шёл спектакль — там собирались гости, болтали, слушали пение. А вот в гостевой комнате главного дома, где обычно устраивали приём после угощения, находились лишь Доу Чжао и супруга хоу Чансина. Они сидели бок о бок, негромко беседуя.
Когда вошли Цзян Личжу и Цзян Янь, госпожа хоу бросила на Янь заинтересованный взгляд, а затем с улыбкой прервала разговор.
Цзян Личжу и Цзян Янь, ничем не выдав волнения, подошли и почтительно поклонились обеим.
Доу Чжао мягко обратилась к Цзян Янь:
— Где ты была? Снаружи сейчас как раз исполняют «Стирать пряжу у реки»[1], поют сцену с даньцзяо — и, надо сказать, очень хорошо. Это ученик самого Цзэн Чушэна. А ты ведь всё сидишь взаперти, шьёшь да шьёшь… Иногда стоит выйти, развеяться хоть немного.
— Да, — послушно ответила Цзян Янь.
Но тут же разговор подхватила Цзян Личжу:
— Когда я её нашла в Бишуйсюань, она и правда, как раз сидела с иглой! Если бы я не вытащила её почти силком, мы бы, наверное, и сейчас её искали!
С этими словами она улыбнулась и добавила, обращаясь к Янь:
— Я же говорила: если невестка узнает, что ты зашилась в павильоне Бишуйсюань с вышивкой, она обязательно велела бы тебе выйти послушать спектакль. Ну что, угадала?
Что это сейчас было?..
Цзян Янь опешила.
Если она скажет «да», получится, будто она соврала своей невестке. А если скажет «нет», выходит, врёт двоюродная сестра?
Цзян Янь замялась. Взгляд метался, губы чуть дрогнули — она не знала, как ответить и что выбрать, чтобы не обидеть ни одну из них.
Но тут вмешалась супруга хоу Чансина, добродушно рассмеявшись:
— Молоденьким девушкам надо бы почаще выходить на воздух. А то если всё время сидеть взаперти, даже самая смышлёная поневоле станет неотёсанной. Госпожа Цзян, ступайте-ка лучше на спектакль! Сейчас, должно быть, как раз исполняют сцену «Прощание» — это же коронный номер Цзэн Чушэна. Уж его ученик точно не подкачает.
Сказано было вежливо, но смысл прозрачен — обеим пора было удалиться.
Цзян Личжу, вспомнив, как неловко они вошли в комнату и прервали разговор, сразу поняла: у госпожи хоу, вероятно, был особый разговор с Доу Чжао, и именно их появление всё прервало.
Она с улыбкой ответила:
— Верно, верно.
И, обняв Цзян Янь под руку, повела её прочь из комнаты для отдыха.
Как только дверь за ними закрылась, Доу Чжао с лёгкой усмешкой покачала головой и сказала:
— Ну вот, сами видите… Она у нас ещё как ребёнок. А ведь выходит замуж во второй раз, да ещё в ваш клан, станет невесткой для старшего брата с вашей стороны. Я вот боюсь — справится ли она с этой ролью?..
[1] «Стирать пряжу у реки» (《浣纱记》) — классическая китайская куньцюй-опера, приписываемая драматургу Лян Чэнью (XIV век). В её основе лежит легенда о героине Чжу Интай, которая переодевается в мужчину, чтобы учиться, и влюбляется в своего однокашника. Однако в более известной версии эта пьеса рассказывает о Вэньцзяо — умной и добродетельной девушке, которая, стирая пряжу у реки, встречает молодого учёного Сяо Юня, с которым у них завязывается романтическая история. Название пьесы часто символизирует женскую скромность, трудолюбие и начало судьбоносной встречи.
