А в это самое мгновение Доу Чжао тяжело дыша оттолкнула от себя Сун Мо, лицо её пылало, а дыхание было сбито.
Сун Мо тут же снова приблизился, прильнул к её щеке, скользнул губами к уху и, чуть прикусив, прошептал:
— Что такое? Где-то больно?
Голос Доу Чжао был хриплым, пересохшим. Она слабо пробормотала:
— Пить хочу…
— Сейчас! — Сун Мо тут же заботливо закутал её в одеяло, сам, обнажённый, спрыгнул с постели и пошёл налить ей чашу тёплой воды.
Доу Чжао, наблюдая за его сильной спиной, широкими плечами и узкой талией, вдруг поймала себя на том, что не может оторвать от него взгляда…
Сун Мо с внешне полным спокойствием поставил чайную чашечку на низкий лакированный столик у изголовья, но в глубине глаз плясали искорки довольства — он чувствовал себя победителем.
Доу Чжао, уловив это без слов, вспыхнула, как весенний пион, и смущённо отвернулась, прижимаясь щекой к подушке.
Сун Мо усмехнулся одними уголками губ и, склонившись к ней, тихо спросил:
— Принести воды? Или… набрать ванну?
Под одеялом было душно, их кожа липла одна к другой, и дыхание всё ещё не успело выровняться. Доу Чжао только хрипло кивнула.
Сун Мо, не теряя времени, подхватил её прямо в одеяле, прижал к себе, так что её тело вновь ощутило всю силу его мускулов, и, улыбнувшись:
— Пойдём купаться. Вместе.
У Доу Чжао вспыхнули уши и шея, словно кто-то коснулся раскалённым железом. Она забилась в его руках:
— Нет! Я сама… — прошептала, стараясь спрятаться в складках одеяла. — Мне… и так уже стыдно.
Но он только крепче её обнял, склонился к самому уху и прошептал:
— Осторожно, не оступись. Я тебя согрею.
Он вступил за шёлковую завесу, где в сумраке возвышался внушительных размеров дубовый чан, до краёв наполненный кипятком. Пар, подобно туману над озером, клубился над поверхностью.
Доу Чжао посмотрела на воду, на пар, на его плечи — и сдалась:
— В следующий раз… хорошо? Я точно всё-всё сделаю, как ты скажешь…
Сун Мо прижал губы к её уху:
— Но ведь ты и в прошлый раз это говорила. А разве сейчас не «следующий»?
Он не дал ей закончить — в следующий миг их тела, всё ещё переплетённые, скользнули в горячую воду. Вода зашумела, обволакивая их, как тёплое шелковое покрывало. Доу Чжао вздрогнула, когда его рука скользнула по её спине, и, прильнув к нему, уже не спорила — только тихо выдохнула, тонко, прерывисто, будто листья шёлка коснулись кожи.
Доу Чжао в конце концов, уткнувшись лбом в грудь Сун Мо, только простонала сквозь дыхание:
— Завтра… ведь к старой госпоже…
Она теперь и сама, как он, стала звать бабушку «старая госпожа» — по-семейному, по-домашнему.
Сун Мо, всё ещё держа её в воде, в которой тепло ласкало их тела, улыбнулся, чуть коснувшись губами её щеки:
— Я уже отпросился. Завтра пойду с тобой. Не думай ни о чём.
Он снова поцеловал её в шею, и влажный след от его дыхания на коже вызвал дрожь, а с ширмы, где клубился пар, вновь послышались мягкие, едва слышные стоны желания…
…
На следующее утро, сидя перед бабушкой в главном зале, Доу Чжао едва могла сохранять ровную спину. Ноги у неё под подолом чуть подрагивали, и в пояснице будто всё ещё осталась слабость от ночи, полной ласк.
Она изо всех сил старалась выглядеть невозмутимой, но, краем глаза взглянув на Сун Мо, не удержалась — сверкнула в его сторону испепеляющим взглядом.
Тот же сидел, будто ничего и не было, с идеальной осанкой, держа чайную чашечку двумя пальцами — в позе образцового зятя, сосредоточенного и чуткого.
А ведь это он… всю ночь доводил её до беззвучных стонов, заставлял забывать, где небо, где земля. И теперь, словно бы в насмешку, не удостоил её даже шаловливого взгляда.
Перед бабушкой стоял Доу Дэчан, почтительно преклонив колени.
— Хороший мальчик… — ласково проговорила старая госпожа, обхватив его ладонью. — Не думала, что именно ты станешь наследником рода Западного Доу. Теперь забота о твоём отце и сестричках — на тебе. Ты стал настоящей опорой.
— Запомню наставление старой госпожи, — сдержанно, но чётко отозвался Доу Дэчан, склонив голову.
Бабушка, одобрительно улыбнувшись, обернулась к стоявшему в стороне Доу Шиюну:
— Садись, побеседуем.
Доу Шиюн с уважением опустился на сиденье, небрежно откинув рукав.
Накануне Доу Дэчан уже официально переселился в переулок Цинъань, и сегодня Доу Шиюн специально привёл его к старой госпоже, чтобы тот поклонился бабушке, как положено.
После нескольких обменов репликами за чаем, неспешной беседы, наступило время обеда. За столом всё было чинно и сдержанно. А после трапезы мужчины остались говорить в внешнем зале, а старая госпожа и Доу Чжао вернулись в покои, где на мягкой подстилке мирно посапывал Юань-ге`эр.
Они тихо сидели рядом, чтобы не потревожить малыша, и бабушка негромко спросила:
— А почему Мин`эр не пришла?
— Говорят, нездоровится, — Доу Чжао старалась говорить легко, с улыбкой, не желая, чтобы бабушка волновалась из-за разлада между ней и Доу Мин. — А хоу Цзинин вчера зашёл на угощение с выпивкой, сегодня решили его не приглашать.
Старая госпожа посмотрела на неё с лёгкой задумчивостью:
— У Мин`эр всё ещё нет новостей?.. Уже больше года, как вышла замуж.
— Говорят, здоровье ослаблено. Надо подлечиться, — Доу Чжао, не теряя спокойствия, мягко похлопала Юань-ге`эра, который во сне заёрзал и что-то пробормотал.
Бабушка тихо вздохнула, и в голосе её прозвучала усталость, пронизанная горечью:
— Грехи старших ложатся на плечи детей… Все расплачиваются за то, что не совершали.
Доу Чжао только мягко улыбнулась, не давая прямого ответа.
В прошлой жизни её положение было куда хуже, чем у Доу Мин, — и всё же она сумела пройти через это. Так разве дело в обстоятельствах?
Жизнь хороша или горька — всё зависит от того, как ты её проживаешь.
В тот день семья провела время в переулке Хоуси весело и беззаботно. А когда вечером вернулись в павильон Ичжи, Ву И, тихо ступая, подошёл к Сун Мо и шепнул:
— Второй сын цяньху тысячника из гарнизона Дасин хочет попасть в стражу Учэн. Обратился к семейству Мяо и попросил второго господина замолвить за него словечко перед вами. Воторой господин не стал вмешиваться, но тот старик из семьи Мяо поднял шум в переулке Сытяо.
Хотя Сун Хань и переехал жить отдельно, Сун Мо всё равно велел следить за ним — без лишнего шума, но внимательно.
