Мяо Аньсу скромно улыбнулась, прикусив губу.
Но мать нахмурилась и с тревогой заметила:
— А если он, как в прошлый раз, пришлёт людей, чтобы выкинуть нас из дома?
— Тогда и теперь не тот случай, — с уверенностью ответил Мяо Аньпин. — В прошлый раз мы и правда были не совсем правы: он обошёлся с приданной служанкой сестры, а мы на него наехали — вот он и не стал унижаться. А сейчас сестра живёт в загородном поместье у господина наследника, под присмотром госпожи Доу. Он что, посмеет насильно вернуть её обратно?
— Пока сестра не вернулась в переулок Сытяо, слухи о том, что он переспал с наложницей отца, не утихнут. А чтобы замять всё это — ему волей-неволей придётся откупиться. Серебром!
Он так увлёкся, что даже подошёл ближе и начал горячо уговаривать Мяо Аньсу:
— Я вот что думаю: нельзя разом выжать из него всё. Надо по капле — сегодня немного, завтра ещё. Пусть он всю жизнь нас содержит. Вот тогда и будет по-настоящему расплата!
Правильно, что обратилась к брату! — с удовлетворением подумала Мяо Аньсу и кивнула.
Но Мяо Аньпин всё же не унимался, настороженно напоминая:
— Смотри у меня… Я ведь ради тебя на рожон лезу. Только не вздумай потом передумать и вернуться к Сун Ханю в переулок Сытяо!
— Ни за что, — уверенно ответила Мяо Аньсу, чтобы успокоить брата. — Я ещё надеюсь, что ты поделишься со мной частью серебра, которое вытрясешь из Сун Ханя.
При этих словах Мяо Аньпин сразу напрягся:
— Не больше десяти процентов! Мне ведь ещё людей нанимать — чтобы Сун Ханю жизнь испортить как следует, и тех, кто будет ходить выбивать с него деньги! А если он взбесится и откажется платить — вполне может швырнуть подношение в управление Шуньтянь, и я окажусь за решёткой. А ты? Ты сидишь в загородном поместье, спокойно ждёшь, когда серебро к тебе само придёт…
Но Мяо Аньсу вовсе не серебро интересовало.
Своей душой она жаждала большего — чтобы Сун Хань не просто стал посмешищем, а пал. Пал окончательно и бесповоротно.
— Шесть на четыре, — торговаться начала Мяо Аньсу. — Иначе я вообще не признаю, что ушла в загородное поместье из-за Сун Ханя.
— Максимум два на восемь, — нахмурился Мяо Аньпин. — А то у меня расчёты не сойдутся.
Они пререкались туда-сюда, с жаром и упорством, и в конце концов договорились на три к семи.
Оба остались довольны — и Мяо Аньсу, и её брат.
Мяо Аньпин был так возбужден предстоящим делом, что даже обедать не стал — бросил мать с сестрой в загородном поместье, а сам тут же отправился обратно в уезд Дасин.
Мяо Аньсу велела приготовить для матери отдельную комнату для отдыха.
Но та недовольно поморщилась:
— Всё равно твой муж сюда не приедет — какая разница, не могу ли я спать в одной комнате с тобой?
Во время прошлой поездки в переулок Сытяо госпожа Мяо уже отличилась: под предлогом, что у неё растрепались волосы, она велела одной из служанок Мяо Аньсу причесать её, а сама тем временем «случайно» увела с собой домой золотую шпильку и пару серёжек с золотом и нефритовыми тыквами.
Если бы сейчас мать, только переступив порог, тут же заговорила бы по делу — спросила, зачем дочь живёт в загородном опместье, — Мяо Аньсу, возможно, и закрыла бы глаза, позволила бы ей пожить с ней в одной комнате. Но раз мать сразу принялась за манипуляции, она решила — всё, довольно.
С Сун Ханем она порвала. А Сун Мо, каким бы он ни был справедливым, вечно её содержать не станет. В семье Мяо все ценят лишь серебро. Если она и сейчас не начнёт думать о себе — у неё впереди только одна дорога: в никуда.
Цзи Хун с болью смотрела на Мяо Аньсу — после всего, что с ней случилось, если теперь она ещё и испортит отношения с родной семьёй, то действительно окажется совершенно без опоры.
Она тихо попыталась переубедить:
— Госпожа… Вы всё же соблаговолите. Отдайте старой госпоже хоть пару ваших старых платьев, да украшения, что не носите. Пусть унесёт домой — для виду, чтоб не злилась…
Но Мяо Аньсу только покачала головой:
— Жадность не знает предела. А я уже решила — буду разводиться с Сун Ханем. Сейчас я ещё в статусе второй госпожи дома Сун. Не воспользуюсь этим, не соберу кое-что на будущее — что потом есть будем?
Затем она взяла кисть, написала письмо и протянула Цзи Хун:
— Отнеси это письмо старшей госпоже. Я прошу её прислать людей — пусть помогут тебе перевезти все мои сундуки из переулка Сытяо. Но ты, как приедешь туда, выбери момент и потихоньку отложи все мои украшения и драгоценности отдельно. Передай их госпоже Доу — пусть сохранит у себя. А то если всё передадим разом, мой брат всё перероет и обязательно что-нибудь заберёт.
У Цзи Хун на глаза навернулись слёзы.
Спереди — тигр, сзади — волк… Вторая госпожа — слишком тяжело ей живётся!
Плачущая, с комком в горле, она с письмом в руках направилась обратно в усадьбу господина гуна.
В это самое время Доу Чжао тоже ломала голову над тем, как быть дальше.
Сун Хань был застукан принцем Ляо в одном помещении с наложницей господина гуна — и не в самом пристойном виде. Это была отличная возможность!
Сун Мо, конечно, смотрел на всё с позиции общей стратегии и не хотел пока трогать Сун Ханя. Но Доу Чжао не могла согласиться с тем, что тот, кто уже один раз попытался подставить Сун Мо, теперь может уйти безнаказанным, будто ничего не произошло.
Она ещё не решила, как именно отыграться на Сун Хане. Но увидев письмо от Мяо Аньсу, едва не рассмеялась вслух — идея пришлась как нельзя кстати.
Не раздумывая, она тут же велела позвать сестёр Цзиньгуй и Иньгуй.
Повернувшись к Цзи Хун, Доу Чжао сказала:
— Эти две девушки — мои самые близкие служанки, обе владеют хорошими приёмами. Не то что с женщинами, даже трое-пятеро мужчин не подойдут к ним вплотную, если не попросят. Я велю им отправиться с тобой в переулок Сытяо за вещами. Если что-то случится — не стесняйся, командуй ими, как посчитаешь нужным.
Ранее сердце Цзи Хун всё ещё дрожало — она боялась, что Доу Чжао не захочет вмешиваться в это дело. Но, услышав её слова, она была вне себя от радости. Поспешно присела в почтительном поклоне, назвав сестёр Цзиньгуй и Иньгуй «старшими сёстрами», и отправилась вместе с ними в переулок Сытяо.
А тем временем у Сун Ханя на душе было неспокойно. Он ломал голову, как вытащить Мяо Аньсу обратно. Та внезапно сбежала в загородное поместье — без веской причины это легко могло вызвать пересуды. В доме господина гуна, по сути, осталась лишь одна Доу Чжао, чьё положение позволяло бы прикрыть ситуацию, но на помощь с её стороны рассчитывать не приходилось — хорошо, если она ещё грязью его не обольёт.
Как только ему доложили, что Цзи Хун пришла забрать вещи Мяо Аньсу, вены у него на висках вздулись от злости. Он с силой шагнул к девушке и с яростью замахнулся ногой:
— Паршивка! Совсем страх потеряла?! Ты хоть понимаешь, за чей счёт ешь и пьёшь?! Ещё и домой пришла — вещи уносить?!
Но его нога так и не достигла цели.
Из тени вдруг выскользнула маленькая служанка, молча перехватила его за лодыжку и резко дёрнула вперёд.
Сун Хань рухнул на землю с громким «бух», распластавшись, как пёс, упавший мордой в грязь.
