Пламя, разожжённое на самой низшей юань, полыхало так, что и сила высшего порядка едва могла бы его усмирить. Оно было алым, словно очищенное в печи золото, и распространялось с пугающей скоростью, жадно поглощая всё на своём пути. Рядовые слуги, не обладающие юань, не имели ни малейшего шанса — один за другим они погибали в огненной западне.
Тётушка Сюнь, вся в пепле, задыхаясь, с трудом выбралась из обрушившегося крыла здания — её вывел наружу Не Сю. Но едва она сделала шаг, как тут же рухнула на каменные плиты. Голос её был хриплым, едва различимым:
— Правая нога… сломана…
Над головами всё ещё осыпались балки, и Не Сю, охваченный паникой, вскинул голову, пытаясь позвать на помощь. Но куда ни кинь взгляд — одни мёртвые да стонущие, кто в крови, кто без сознания… Кто может помочь, если каждый за себя?
Он стиснул зубы, поднял тётушку на спину и, спотыкаясь, бросился прочь. Но едва сделал несколько шагов, как перекрытие у входа с грохотом рухнуло прямо на них — времени уклониться не было. Он только и успел, что кинуться назад, прикрывая собой женщину.
Но в тот миг, когда балка уже почти обрушилась, её вдруг остановила волна юань — цвета земли, плотная, как скала. И тётушку Сюнь удержало неведомое усилие, не дав ей упасть.
Не Сю испуганно оглянулся — и замер: перед ним, посреди хаоса и дыма, качнулся подол платья цвета бамбукового тумана, а над ним цвела алая, как кровь, гравированная гайтана.
Он растерянно поднял глаза — и увидел Мин И. На её лбу выступила испарина, но она молча схватила их обоих и вытащила из зоны обрушения, оттащив туда, где было хоть немного безопаснее. Затем её голос прозвучал резко, как сталь, отточенная в тысяче боёв:
— Где господин?
У Не Сю в груди что-то дрогнуло — глаза защипало, и он едва не заплакал. Он указал за спину:
— В Цинвуюань… но там слишком сильный огонь…
Он не успел договорить — Мин И уже взмыла в воздух и рванула в указанном направлении, не колеблясь ни на миг.
В этот момент чёрный дракон поднял голову и издал пронзительный, раскатывающийся по двору рёв, раскинув своё огромное тело, заслонив собой путь пылающим языкам пламени. За его извивающимся корпусом, в охваченном огнём дворике, стоял Цзи Боцзай.
В одной руке он прижимал духовую табличку, в другой сжимал длинный меч. Лицо его было спокойным, в уголках губ играла едва заметная насмешка — и всё же взгляд был пронзительный, точно видящий сквозь саму суть происходящего:
— И вы, — произнёс он негромко, но с неоспоримой уверенностью, — всерьёз рассчитываете победить меня?
Голос его звучал легко, почти небрежно, но с острия меча, что он держал, алыми каплями стекала кровь, впитываясь в пыльную землю.
Напротив, стояли несколько человек, атакуя слаженно и беспощадно. Они били именно туда, куда ранее пришёлся тяжёлый удар слева — в израненное плечо. Цзи Боцзай вынужден был сдерживать пламя снаружи, и в то же время защищать духовую табличку внутри — потому и движения его стали чуть замедленны, чуть уязвимы, словно тигр, загнанный в угол.
На миг потеряв бдительность, он не успел увернуться — девяти сегментный кнут хлестнул его по пальцам. От боли рука сама собой разжалась, и покрытая белым покрывалом табличка с именем усопшего полетела вниз.
Зрачки Цзи Боцзая резко сузились. Он даже не стал обращать внимания на летящие ему навстречу лезвия из листьев — обеими руками метнулся вперёд, чтобы поймать табличку.
Табличка не коснулась земли.
Но три сверкающих, как осколки луны, листовых клинка уже мчались прямо к его лбу.
И в этот миг — словно вспышка молнии — откуда-то сверху сорвалась чисто-белая кошка. Мгновенным прыжком она пнула две из трёх атак, с сухим па-па отбросив их в стороны, а третью — схватила зубами в полёте. Её четыре лапки коснулись земли так легко, что даже не подняли пепла.
Следом раздался мягкий а-ууу, и кошка, широко зевнув, проглотила клинок, созданный из юаня, как будто это была обычная рыбья кость.
Цзи Боцзай замер, сбитый с толку. Он метнулся взглядом по сторонам, и в дыму и рушащихся балках пытался разглядеть фигуру — чью-то, любую. Но нигде не было видно хозяина кошки.
А вот противники напротив увидели белую кошку — и тут же побледнели. Казалось, они встретились с духом, восставшим из древней легенды. Их лица перекосились от ужаса, и, не проронив ни слова, они единодушно кинулись через стену, врассыпную исчезая из поля зрения.
Белая кошка лениво провела языком по усам, подняла мордочку и с нескрываемым презрением посмотрела на закопчённого, обугленного чёрного дракона. Затем, медленно помахивая хвостом, с грацией королевы вспрыгнула на стену — и исчезла вслед за беглецами.
Это было впервые, когда Цзи Боцзай увидел боевого питомца, связанного с юань хозяина, не являющегося его чёрным драконом. Чтобы слить своего зверя с юань до такого совершенства — требовалась сила, не уступающая его собственной. Но кто же в Му Сине обладал столь мощной юань — да ещё и решился прийти ему на выручку?
Пламя всё разрасталось, не давая времени на раздумья. Он крепче прижал к груди табличку предков и, скрипя зубами, двинулся прочь.
Каждый шаг отзывался болью — и новой, и старой. Раны разгорались, будто вторили пожару вокруг. Он еле держался на ногах. И вот, лишь переступив порог зала Лючжаоцзюня, перед глазами всё поплыло.
— Господин? — чьи-то руки подхватили его, поддержали, повели вперёд.
В полузабытьи Цзи Боцзай подумал: Мин И? Неужели она вернулась? Что ж, значит, не совсем бессердечна. Всё-таки не зря я осыпал её золотыми слитками…
Но, выйдя за пределы усадьбы, в прохладе улицы его сознание немного прояснилось — и он ясно увидел, кто был рядом.
Обычная служанка из поместья. Ни тени знакомого силуэта. Ни следа Мин И.
