— А где же наша утка? — с недовольством поджала губы Синь Юнь, окликая пробегающего мимо официанта.
Мальчишка остановился, с виноватым лицом поклонился:
— Прошу прощения, госпожи. Вон там — знатные гости, — он ловко кивнул в нужную сторону, — потому сначала подаём им. Но сегодня за ваш стол платить не придётся — трактир угощает.
Синь Юнь проследила за его взглядом — и резко побледнела. За тем столом, на который указал слуга, Сюй Тяньинь уютно устроилась рядом с Лян Сюанем, словно хозяйка жизни, а в их сторону бросала колкие, затаённые взгляды, полные злобы и чего-то ещё… вытянутого из недосказанных обид прошлого.
Синь Юнь тут же дёрнула Мин И за рукав:
— Как тут есть с аппетитом? Пошли отсюда. Найдём что попроще…
Мин И, напротив, осталась совершенно невозмутима. На её губах появилась лёгкая, почти лукавая улыбка:
— Ты что, всерьёз? — Она даже усмехнулась. — В «Хуа Бэчжи» каждая трапеза стоит сотни серебрянных. А нам сегодня — бесплатно. Что же это — не есть, потому что кому-то завидно?
И, не дожидаясь ответа, спокойно добавила:
— Иди посмотри в меню, закажи еще что-нибудь повкуснее. Пусть знают, как нас, простых девушек, трактир на руках носит.
Синь Юнь зависла на миг, растерянно моргнула. Раньше при одном только имени Сюй Тяньинь она напрягалась, сжималась, будто ждала удара — то взглядом, то словом. Её всегда одёргивали, всегда критиковали, всегда чего-то было мало…
Но сейчас… Сейчас у неё в голове звенел совсем другой голос: «Две доли с продажи артефактов — твои. Ты теперь при деле, с мастерством, с делом, с подругой. Чего тебе бояться?»
Губы её дрогнули, затем решительно расправились в лёгкой ухмылке. — Ладно. Сейчас им покажу, что значит «зарабатываю сама».
Она встала, поправила пояс, взяла меню и гордо пошла заказывать.
Синь Юнь гордо расправила плечи — пусть и маленькая грудь при этом едва обозначилась под тонким платьем, — но голос её звучал твёрдо и уверенно:
— Малой, запиши: томлёную рульку, вяленую колбасу, да ещё и золотую гармонию!
— Хорошо, госпожа, — с поклоном ответил слуга и поспешил вниз на кухню.
За соседним столом Сюй Тяньинь с презрением сощурилась, лениво крутя в пальцах изящный винный кубок:
— Вонь нищеты тут разлита по воздуху. И в блюдах, и в людях.
Лян Сюань нахмурился. Он сам не питал особого удовольствия от общей залы, но, бросив взгляд на целиком безмятежного Цзи Боцзая, заметил, что тот ест с явным аппетитом, даже утку, которую обычно недолюбливал, — и понял: господин менять место не собирается.
— Потерпи немного, — тихо сказал он Сюй Тяньинь, стараясь звучать примиряюще.
Но той слова дались трудно. Она в гневе опрокинула в себя оставшееся в бокале вино, отставила кубок и больше не произнесла ни слова.
С каждым днём рядом с Лян Сюанем всё теснее дышать.
Он добр, он заботлив — но что в том проку, если он не может ни защитить, ни отомстить, ни заявить о ней так, чтобы остальные перестали презирать?
Не то что Цзи Боцзай.
Сейчас он сидел напротив, равнодушный, холодный, уверенный в себе, и всё же — даже сейчас — весь трактир ощущал, что за его плечами стоит сила. Сила, перед которой отступают, которой завидуют, которой боятся.
И… с кем он гневается? Кто у него теперь в фаворе? Вот что по-настоящему жгло изнутри.
Сюй Тяньинь не могла понять — почему Цзи Боцзай, с его умом и проницательностью, предпочёл взять в дом десяток безродных красавиц, но не захотел оставить рядом её. Пусть без титула, пусть даже в тени — но она ведь из знатного рода, и, быть может, однажды могла бы принести ему пользу.
Теперь она уже не мечтала о почётном статусе. Но если бы ей просто позволили остаться в его доме, всё было бы иначе.
Она украдкой взглянула на него сбоку.
Цзи Боцзай, не проронив ни слова, пил вино. Ни один взгляд, ни даже тень интереса не достались ей — всё его внимание было устремлено через зал, туда, где сидели двое за простой столешницей.
С горечью во рту, сжав зубы, Сюй Тяньинь подняла чашу и подалась вперёд:
— Слыхала, в Юаньшиюан нынче нехватка людей. Не знаю, могу ли я быть полезна… — она улыбнулась, стараясь звучать лёгкой и заботливой, — но если могу чем-то помочь…
Цзи Боцзай оторвал взгляд от противоположного стола и медленно перевёл его на неё. Во взгляде его было непонимание, смешанное с лёгким удивлением. Помочь? Она? Как она может быть полезна в Юаньшиюане… при всей своей напускной важности?
Даже Лян Сюань, сидевший рядом, заметно сконфузился, неловко потянул её за рукав:
— Тяньинь…
Но та не унималась, голос её зазвучал ещё звонче:
— Раз уж вы с Сюанем друзья, то и я, как его спутница, считаю себя вашей союзницей. Меж друзьями и должно быть так — помогать, поддерживать. Я ведь кое-кого знаю, люди проверенные, умеют многое. Если вам нужны надёжные люди в Юаньшиюане — только скажите. Я всё устрою.
— В Юаньшиюане не просто людей не хватает, — сказал Янь Сяо, пытаясь сгладить напряжение. — Им нужны шэньци — настоящие мастера по созданию артефактов. А на это и «немного таланта» бывает недостаточно.
Он явно хотел дать Сюй Тяньинь возможность отступить с достоинством, но та, не уловив намёка, подняла подбородок с прежней самоуверенностью:
— Я как раз знаю одного. Ученик старого Уна из внутреннего двора, настоящий мастер, хоть и нелюдим. Всё больше по горам да ущельям скрывается, но я знаю, где его найти.
В её глазах — ожидание. Вот-вот Цзи Боцзай скажет, что ценит её помощь, и…
— Выпьем. — прервал он, даже не взглянув на неё. Поднял чашу и кивнул Яню Сяо.
— Верно, — тот тут же подхватил. — За встречу.
