Янь Сяо тяжело вздохнул, краем глаза глядя на Цзи Боцзая:
— Ты ведь волнуешься за неё, так чего ж не встал и не остановил? Зачем велишь это мне?
Цзи Боцзай ответил без всякого выражения:
— Потому что… мы с ней ещё не настолько близки.
— Что?.. — Янь Сяо не сразу понял, к чему тот клонит.
Но как только бой в зале начался, его вдруг будто молнией осенило.
Не с Мин И у него не хватало близости, а с Лян Сюанем. Вот с кем.
Сюань, владеющий голубовато-синей юань, сражался резко и изворотливо, его удары были коварны и быстры, словно призрачный ветер, налетающий с разных сторон. Любой бы дрогнул.
Любой, но не она.
Янь Сяо смотрел и не верил глазам.
Мин И, чьи движения прежде казались столь мягкими и изящными, теперь стояла неподвижно — как вкопанная. Просторный рукав был крепко завязан у запястья, а прекрасные глаза, обычно полные лукавого света, теперь смотрели прямо, спокойно и уверенно, словно острый клинок, спрятанный в ножнах.
И чем спокойнее был её взгляд, тем отчётливее ощущалось — она держит под контролем всё, что происходит.
Вокруг неё, на расстоянии в одну чжан, юань текла мягко, как вода, словно выстраивая границу, в которую нельзя вторгаться.
Это уже не та Мин И, которую все знали раньше.
Это — истинный боевой культиватор.
Изначально все решили, что наложенная область миньи принадлежит Лян Сюаню. Но по лёгкому замешательству, промелькнувшему в его глазах, стало ясно — вовсе нет. Это была Мин И.
— Что? Это же… сине-зелёный? — кто-то ахнул, разглядев отблеск сине-зелёной юань.
— Женщина с таким уровнем юань? Необычайно редкий случай, — покачал головой кто-то из старших.
— Не так быстро, — Шу Чжунлинь прищурился, выражение его лица посуровело. — Её юань вовсе не сине-зелёная. Это — маска.
— Ты тоже так считаешь?! — Сюй Тяньинь, сидевшая поблизости, стиснула кулаки. — У неё с виду даже тело не способно выдержать такую мощь. Я уверена — она просто скрывает настоящий цвет, притворяется. Это трюк, чтоб запугать противника!
Вот увидите, как только её сила столкнётся с настоящей — всё обернётся вспять.
Но Шу Чжунлинь лишь отрицательно покачал головой:
— Нет. Я имею в виду совсем другое. Её настоящая юань — выше, чем сине-зелёная.
Наступила короткая тишина.
Он смотрел в центр зала, на кольцо области миньи, где Мин И оставалась недвижимой, подобно капле ртути в шторме.
— Этот приём, — продолжил Шу Чжунлинь, — я видел только у одного человека. На приёме в честь прибывших гостей. Тогда он, словно играючи, скрыл своё могущество под личиной обыденности, и лишь когда ударил — все поняли, кто он такой. Она же… даже выражение лица скопировала. Холодная решимость, презрение к суете, абсолютное спокойствие.
Он бросил взгляд на стоящего неподалёку Цзи Боцзая, тот же молчал, взгляд его оставался непроницаемым.
Так ты учил её сам?
Едва Шу Чжунлинь произнёс свои слова, как в центре зала Лян Сюань рванулся вперёд, выпуская юань в форме извивающейся змеи. Его девятизвенная техника, славившаяся изощрёнными траекториями, пронеслась к Мин И с такой скоростью, что глаз не успевал за движением.
Юань танцевала, петляла, ломалась и снова собиралась, меняя угол атаки каждую долю секунды. Такая техника славилась тем, что не имела направления — её невозможно было отбить, невозможно было предугадать.
Все затаили дыхание.
Но Мин И даже не шелохнулась.
Она стояла в центре своей области миньи, как древняя статуя, не сместившись ни на шаг. Ни взмахом руки, ни кивком головы она не выказала готовности к отражению удара.
Лян Сюань, уверенный в своей победе, уже расплылся в улыбке. В его глазах читалось ожидание — он хотел, чтобы эта женщина в красивой одежде рухнула перед ним, покрытая ссадинами и кровью, чтобы доказать: долг язык не красит — сила красит.
Но в следующее мгновение — глухой удар, будто железо столкнулось со скалой.
Извивающийся поток юань, казавшийся живым, внезапно застыл, словно врезался в нечто непреодолимое. А затем — начал трескаться. Как тонкий лёд под ногами, он ломался под собственным напором, падая вниз осколками цвета морской глубины, точно разбитый фарфор.
Защитный барьер.
Мин И даже не выдвинула ладонь — она встретила удар телесным щитом, слепленным из собственной юань.
Этот барьер — последняя граница, что защищает тело боевого культиватора. И редко кто отваживается использовать его, ибо это лишь десятая часть от всей силы. Обычно им прикрываются лишь в момент смертельной опасности.
Но она — выставила его первой, потому что знала, атака Ляна Сюаня ей не страшна.
А это значит, что она сильнее его на четыре… нет, на пять ступеней.
Тишина в зале стала звенящей.
И в эту тишину Шу Чжунлинь медленно произнёс:
— …Это уже не просто женщина. Это — бойцовский демон.
В зале поднялся шум и гул, будто ветром сорвало крышу.
Толпа загудела, в глазах всех читалось потрясение.
Лицо Лян Сюаня побелело, губы дрожали: — Не может быть… Ты… ты нарочно меня унизила!
Мин И же лишь мягко улыбнулась, голос её прозвучал спокойно, как журчание воды: — Как можно, господин Лян? Сражение между культиваторами，всегда лишь о силе — где тут место для умысла или обиды?
Сказав это, она вытянула ладонь, и та же сине-зелёная юань, что минуту назад использовал Лян, изогнулась в её руке — и в точности повторила его атаку.
Та же «змеиная поступь», те же скрытые повороты траектории, та же призрачная скорость.
Но — быстрее. Гораздо быстрее.
Юань Мин И была точна, как лезвие меча, наточенное десятью зимами и старанием воина. Её волна достигла цели вдвое быстрее, чем, когда атаковал Лян — и прежде чем тот успел хоть как-то среагировать, его защитный барьер треснул, как тонкое стекло.
Змеиная голова из юань вынырнула прямо у него перед глазами — смертоносная, яростная, сверкая холодом.
В этот момент — все поняли: если Мин И пожелает, она в следующую секунду превратит его череп в кровавую кашу.
Но…
Юань изменила траекторию.
Вместо головы она вонзилась в плечо.
С глухим ударом и рёвом ветра сине-зелёная змея впилась в плоть, вызвав такой вопль, что даже с потолка посыпалась пыль.
— А-а-а!!! — пронеслось по таверне, и все обернулись — не веря своим глазам.
На мгновение — время словно остановилось.
А потом — кто-то в толпе прошептал:
— Это уже не спор, это приговор.
Как только область миньюй рассеялась, Сюй Тяньинь, раскрасневшаяся от ярости, тут же бросилась вперёд и подхватила Ляна Сюаня, всё ещё корчащегося от боли. Поддерживая его под руку, она вскинула голову — её глаза метали молнии: — На глазах у всей таверны ты осмелилась ранить приближённого влиятельного чиновника?!
