— Что-то не так… — остановившись на бегу, Мин И наконец поняла. — Если Сы-хоу действительно узнала, что я жива, она бы никогда не отправила его за мной.
Он уже однажды отпустил её. Какой смысл давать ему шанс предать Сы-хоу снова — если только сама Сы-хоу не преследует этим какую-то цель… если она не хочет убедиться.
Лёд пробежал по спине. Мин И прикусила губу и, не теряя ни секунды, рванула вперёд, теперь уже во весь дух направляясь к окраине города, к месту проведения состязания.
Сейчас, если она вернётся — не сможет спасти Мин Аня, а только погибнет вместе с ним. Единственная её надежда — Цзи Боцзай. Лишь с его помощью можно выжить, только он способен дать отпор преследователям.
Она нуждалась в нём.
На арене тем временем разгар битвы. Испытания уже перевалили за экватор, и каждый новый бой оказывался куда жестче прежнего. Все те команды, что вчера выглядели слабо и легко — сегодня предстали в совершенно ином составе.
Никакой пощады. Никакой неопытности. Только закалённые бойцы, отточенные движения и смертоносная синхронность.
Их явно подменили. Или же… с самого начала все карты были выложены не до конца.
Команда Му Сина и без того испытывала нехватку — не было кузнеца артефактов мастера шэньци, и потому они с самого начала оказались в невыгодной позиции. Как назло, остальные команды, будто сговорившись, навалились именно на них.
Цзи Боцзай сражался ожесточённо, его плечо и бок были в крови, одежда порвана, а взгляд стал ещё более холодным и сосредоточенным. Луо Цзяоян и остальные выглядели и вовсе как после бури — исцарапанные, выбившиеся из сил, дышащие через раз. С каждой минутой их положение становилось всё шатче.
На краю арены Цинь Шанъу не находил себе места — он стиснул кулаки, сердце стучало от ярости и бессилия. Он хотел вывести уставших и раненных бойцов и заменить их… но проклятие, у него просто не было ни одного запасного кузнеца артефактов!
— Ох, наставник Цинь, — усмехнулся с края арены Цзо Пин из Синьцао, — вы, похоже, совсем закопали талант. Цзи Боцзай ведь не для того создан, чтобы подыхать на вашей песочнице. Продайте его нам. У нас хоть кузнецов хватает — будет с кем воевать!
— Ха, да кому вы нужны, — вступил в разговор представитель Фэйхуачэна, — у вас дома от пыли валятся! Пусть уж лучше в наш город перейдёт. Есть у нас Чжэн Тяо — будет ему поддержка настоящая, а не эти ваши новички без корней и навыков!
— Кто бы говорил! Да у вас весь Фэйхуачэн трещит по швам — один ветер и крыши унесло! — не остался в долгу Цзо Пин.
— У кого трещит? Повтори, если не трус!
Перебранка мгновенно разгорелась. Слова сыпались одно острее другого, и уже никто не сдерживал насмешек. Но под всей этой бравадой звучал один и тот же приговор: Му Син снова на грани поражения.
— Да не расстраивайтесь вы так, наставник, — подлил масла в огонь ещё один старейшина. — Всё равно вы привыкли к проигрышу. Ну и что, что ещё раз? Для вас это как завтрак — обыденность.
Цинь Шанъу молчал, пальцы судорожно сжимали край его накидки. Он знал, что пока Мин И не вернулась, всё только началось. И их шансов — ничтожно мало.
«Ну и что с того, что у вас команда? — раздавались насмешки. — Язык — тоже оружие».
Цинь Шанъу побагровел от злости, казалось, что вот-вот брызнет паром из ушей. Эти ехидные слова не просто ранили — они били по самому больному: по годам поражений и упущенных шансов.
Кто бы хотел проигрывать снова и снова? Тем более, когда победа так близка, почти в руках. Цзи Боцзай — редкий талант, с такой силой, что даже когда его артефакты разрушены, он в одиночку может сдерживать сразу несколько команд, усиленных лучшими артефактами. И тем не менее — вот они, стоят на арене, истекают потом и кровью, окружённые словно в ловушке.
Слишком хорошо сработано. Остальные города явно заранее всё спланировали: в честном бою не одолеть — так они решили взять числом, не подпуская Му Син к свету луны, под которым можно получить заветную победу. Подло. Грязно. Но в рамках правил.
Даже двое сразу шли на них, чтобы наверняка не дать продержаться нужные полчаса.
Цинь Шанъу стиснул кулаки до белых костяшек. Сердце разрывалось: если бы только правила позволяли — он бы сам ринулся в бой!
И вдруг — голос:
— Заявка на замену в команде Му Син!
Наставник резко обернулся, уже готовясь выругаться — кому вздумалось нести чушь?! У них больше нет никого, кто мог бы выйти на арену. Но голос раздался не шутки ради…
В толпе кто-то уже расступался, давая дорогу фигуре в знакомом сером плаще, с хищной, сосредоточенной поступью.
Она вернулась.
Обернувшись, Цинь Шанъу застыл.
На арену вошла Мин И — бледная, как полотно. Белая повязка на плече насквозь пропитана кровью, тело пошатывается от слабости, будто каждое её движение даётся с неимоверным трудом. Но взгляд — твёрдый, ясный, как полированная сталь.
— Безумие! — воскликнул он, бросаясь к ней. — Зачем ты пришла? В таком состоянии?!
Мин И посмотрела на него, не теряя ни секунды, и заговорила быстро, но чётко:
— Наставник, мне нужно спасти одного человека. Но я одна не справлюсь. Чтобы спасти его — я должна помочь им победить в этом бою.
Она перевела взгляд на арену, где измождённые бойцы Му Син стояли спина к спине, отбиваясь от окруживших их противников.
— Если мы победим, вы и остальные поможете мне. Прошу.
Редко можно было увидеть её такой — не сдержанной, не холодной, не равнодушной. В голосе звучал огонь, почти мольба. Это был не расчёт — это была вера.
Цинь Шанъу даже не колебался:
— Хорошо. Обещаю.
А потом рассмеялся сквозь тревогу:
— Но ты что, правда думаешь, что на этом поле достаточно просто захотеть победить? Ты ранена, ты еле стоишь! Даже если бы была цела, остальные уже выжаты до последней капли. Они измотаны, почти на грани…
Он не успел договорить.
Мин И уже шагнула на арену — прямо в свет луны, где судьбы вершатся не силой, а волей.
— Не бывает боёв, которые невозможно выиграть, — её голос звучал спокойно, но твёрдо. — Бывают только те, кто не умеет побеждать.
Она передала Синь Юнь в руки Цинь Шанъу и без оглядки направилась в сторону боевой арены, к самому краю миньюй — области, где бушевала смертельная энергия боя.
— Какой дерзкий юнец! — раздалось со стороны скамей городских наставников. — Да он и шагу не сделает в миньюй — его разорвут в клочья!
