На коленях перед алтарём стоял старец — без сомнений, человек, обладающий всей полнотой власти в этом роду. Лишь он произнёс своё согласие, и вокруг не прозвучало ни звука возражения — ни от отца ребёнка, ни от родных его матери. Все лишь молча опустили глаза.
Ах, как же я люблю такие семьи, — мелькнуло в мыслях у Грэйта. Кто-то один сказал — и все согласны. Никто не спорит, не мешает. Просто блаженство.
Хуже всего, когда дело срочное, жизнь висит на волоске, а кто-то требует разъяснений, другой упирается за консервативное лечение, третий не идёт платить в регистратуру… Пока разберутся — спасать уже некого.
Грэйт тихо прикрыл глаза и вызвал Дух Змеи. Тонкая змея с чёрными узорами на белой чешуе выползла с его дубового жезла, взмыла в воздух и поплыла к младенцу. Вот-вот должна была войти в его тело, как вдруг…
— Подожди! — резко остановил его тот самый старец.
Что?..
Грэйт открыл глаза и взглянул на него. Тот оглянулся на алтарь, потом снова повернулся к Грэйту, немного смущённо произнёс:
— Эм… нельзя ли… в другую комнату?
Грэйт едва не рассмеялся. Всё стало ясно. Они приняли его силу за проявление божества — возможно, даже за вмешательство самого их покровителя. А раз он маг, да ещё и призывает духа — нельзя, чтобы всё это происходило на глазах у Богини Источника, да?
Хотя… Разве взгляд божества можно отгородить стеной? Ладно. Просьба вполне понятна и, по сути, невелика. Желание семьи пациента — закон.
Вся процессия двинулась в соседнюю комнату. Она была куда теснее, и лишь самые влиятельные остались внутри. Остальным стало неловко протискиваться. Грэйт же поманил одного из них:
— Мэтью, брат, помоги немного.
Он всучил жрецу дубовый жезл со знаком вечного пера, а сам сел за стол, разложил листы и вновь прикрыл глаза. Тонкая змея, не издавая ни звука, скользнула к младенцу и вошла в его тело между ног.
Из жезла тут же вырос корешок, обвив перо и начал яростно чертить.
То, что он видел через эфирное зрение, сильно отличалось от любых рентгенов, КТ или даже прямого взгляда хирурга при операции. Кожа соприкасается с мышцами, фасции — с сосудами и нервами, кишечник изгибается под покровом брыжейки…
Без исключительной наблюдательности и образного мышления всё это — лишь мешанина форм.
Но Грэйт, в прошлой жизни хирург с солидным опытом, знал анатомию от зубов. Он внимательно исследовал всё и направлял Перо в своём чертеже.
Так… высокорасположенная аноректальная атрезия. Слепой конец прямой кишки — выше мышцы, поднимающей задний проход. Значит, если оперировать, нужно освободить длинный участок прямой кишки, чтобы дотянуть до выхода и сшить с анусом…
Он сдвинул взгляд. Вот оно — свищ между прямой кишкой и мочевым пузырём. Точно. Он поставил жирную точку на месте предполагаемого соединения.
Хорошо, что есть лечение. Иначе, как в прежней жизни — открытая рана, свищ… Уж лучше не вспоминать страдания пациентов с анальными свищами.
Выше — крестец и копчик в норме. Спинной мозг, почки, кишечник — всё в порядке. Удачный малыш, урология цела.
— А что он вообще делает? — шептали за спиной.
— Похоже, рисует весь кишечник… Разве он настолько длинный?
— По идее, да. Но ему же только низ надо. Зачем столько?
— Погодите… он уже сердце рисует! Это точно сердце? Как живое. Вы уверены, что он ученик Владыки Грома, а не Бессмертного?
Люди ничего не могли разобрать, лишь наблюдали за его чертежами.
Вскоре пятеро старших встали полукругом у стола, разглядывая бумаги. Грэйт сидел неподвижно, в полу-медитации, продолжая рисовать. Лист за листом — слава Мэтью, что аккуратно всё подменял.
Он нарисовал всё: от малого таза до ободочной, тонкой и слепой кишки, внутренние органы, сердце… Вернулся к прямой кишке и анальному каналу. Чертёж охватывал каждый слой: кости, связки, сосуды, нервы, лимфу, почки, мочеточники, мочевой пузырь, прямую кишку…
Объём, размером с кулак младенца, он изобразил на трёх огромных листах — по виду: три разных среза — фронтальный, боковой и поперечный.
— Неужели это всё нужно было так усложнять… — пробормотал Архимаг Новак.
А вот архисвященник храма Бога Войны едва не засиял, то тянул руки к чертежу, то отдёргивал. Видно было, что если бы не боялся помешать, давно бы спрятал в карман.
— Всё ясно, — наконец, Грэйт открыл глаза. Он сидел так почти час. Поднялся, повернулся к старику:
— Этого ребёнка… возможно, я смогу спасти. Но… у меня только половина шанса.
Половина?!
Все эти могущественные целители лишь разводили руками, а он говорит о пятидесяти процентах?
Мэтью еле слышно втянул воздух сквозь зубы. Остальные переглянулись с нарастающей серьёзностью. Архимаг Новак не выдержал:
— Как ты собираешься это делать?
О, только без глупостей… — напрягся он. — Если он возьмётся — и всё провалится, даже покровительство Владыки Грома не спасёт от последствий…
Старец, сделавший выбор в начале, открыл было рот, затем закрыл. Он хотел услышать план. Но — а вдруг юный маг, оскорблённый недоверием, обидится и откажется?
Тем более, парень молодой, да ещё и ученик Великого мага…
Но Грэйт и не думал обижаться. Он был врачом. Обязан объяснять.
Он взмахнул рукой, один из чертежей взмыл в воздух и застыл перед всеми.
— Вот, посмотрите. Прямая кишка ребёнка — здесь. В норме она должна идти вниз, соединяться с анусом. Но у него эта часть отсутствует. Значит, мы сделаем разрез, дотянем кишку, и сошьём её с кожей…
Комната замерла.
Грэйт говорил просто, и именно это простое объяснение повлекло поток новых вопросов:
— А кишка не порвётся?
— Нет. Она эластичная. Но надо аккуратно освободить её от всего вокруг: сосудов, нервов, связок. Иначе — будет беда…
— А если пришьёте, ребёнок сможет нормально… ну…?
— Сможет. — Грэйт кивнул. — У него есть сфинктер. Вот, — он постучал по нужному месту. Малыш взвизгнул, закричал, — здесь — мышца, чувствуется пульсация. Прямая кишка соединится — и он сможет управлять.
Люди по очереди ощупали указанное место, кивали.
— Но ведь там кожи нет. Если разрезать — не вытянется?
— Придётся делать расширения, — вздохнул Грэйт.
Вопросы иссякли. Старец посмотрел на чертёж и тихо спросил:
— Почему ты сказал — половина шанса? Где опасность?
— Первое — ребёнок слишком мал, — серьёзно сказал Грэйт. — Даже с лечением, его тело может не справиться с травмой от операции.
Все кивнули. Исцеление работает за счёт ресурсов самого организма. У младенца — этих ресурсов почти нет.
— Второе — сосуды и нервы рядом с прямой кишкой — толщиной с волос. Ошибся на долю миллиметра — и потом будут проблемы с контролем.
Старец кивнул, теперь уже понимая.
— И наконец… — Грэйт усмехнулся, — я впервые делаю такую операцию.
Он не лгал. В своей прошлой жизни он резал печень, селезёнку, почки — но подобные операции? Только профильные специалисты, и только в плановом порядке.
Он знал прямую кишку не по профессии, а по печальному опыту — когда сам валялся в проктологии с геморроем…
Проехали. Плохие воспоминания. — Даже если я спасу его, — заключил он, — впереди — месяцы или годы расширяющей терапии. Это не конец пути. Это — выбор. Делать или не делать — решать вам.
