Грэйт, не отрываясь, смотрел на облачный экран с кардиограммой.
P-волна расширена, интервал PR укорочен… На отведении V1 — положительная P-волна сменяется глубокой и широкой отрицательной. Гипертрофия левого предсердия. Правое предсердие — в норме. Левый желудочек — увеличен. Правый — в норме. Признаков ишемии или повреждения миокарда нет.
Прекрасно. Просто прекрасно.
Грэйт выдохнул — глубоко и с облегчением. Наблюдение — это одно. Но только с помощью этой диаграммы, этого магического облачного кардиографа он мог быть точно уверен: у Айвель всё ещё не зашло слишком далеко.
Ни правое предсердие, ни правый желудочек пока не повреждены. Это значит, что лёгочная гипертензия, если и начала развиваться, то лишь на начальной стадии — обратимой. Пока нет структурных изменений, пока не поздно.
Он успеет. Её можно спасти.
Айвель, очарованная облачным экраном, испуганно тянулась к мерцающему свету — и тут же отдёргивала руку, когда экран мерцал. Грэйт же встал и негромко подозвал тётю Эйлин:
— Тётя, мне нужно с вами поговорить. Очень серьёзно.
Спустя три минуты они уже стояли на улице. Эйлин тревожно озиралась, раз за разом поглядывая через плечо на свою дочь, сидящую в доме.
Можно ли… действительно… её вылечить?
Сколько надежд рушилось за эти годы. Сколько знахарей, лекарей, даже сам священник Храма Бога Войны и старейшина Элвин из Природного круга — все смотрели, все качали головами: не лечится.
И вот теперь — он. Их мальчик. Малыш Грэйт. Сможет? По-настоящему сможет?
— Грэйт… — голос дрожал, — я знаю, ты… хочешь поддержать, хочешь, чтобы я… не теряла надежду… Но… скажи честно: ты… действительно можешь? Ты сейчас… уже сильнее священника? Или даже старейшины?
Грэйт чуть не рассмеялся. Но сдержался.
Ну а что поделаешь? В этом мире, где едва ли 5% людей умеют читать, уровень мага — единственный ориентир. Кто сильнее — тот и прав. Кто выше — того и слушают. Никто не различит тонкости медицинской школы, ни одну дифференциальную диагностику. Только уровни.
Да и в его мире — всё так же. Для людей “заведующий отделением” всегда над “ординатором”, а “профессор” — это уже почти бог.
Так что теперь? Как убедить её? Как заставить поверить, что он может вылечить её дочь — и безопасно?
Он подумал лишь секунду, а затем мягко улыбнулся и взял Эйлин за руки:
— Тётя, я не вру. Я действительно знаю, как помочь Айвель. Могу подробно всё объяснить, показать… А если хочешь — приглашу учителя или даже самого священника. Пусть они выслушают и подтвердят мои слова.
В её глазах вспыхнул свет. Но почти сразу она поёжилась, сжала пальцами край фартука:
— Это… разве не слишком? Беспокоить таких людей…
Это же большие люди! Священник — святой воин, к которому взывают на поле боя, чьё имя шепчут в молитвах. А старейшина Элвин — хоть и добр, всё же великий маг. Он не тот, кого можно просто так побеспокоить.
Грэйт вскинул голову, уверенный в себе:
— Что ты! Я всё равно собирался их навестить. А попросить о небольшой поддержке — это пустяк!
Пальцы тёти Эйлин, наконец, расслабились.
Да. Если эти люди поддержат — если старейшина и священник скажут, что можно лечить — тогда сердце успокоится. Тогда она поверит. Грэйт же сделал вид, что ничего не заметил, и с детской улыбкой закричал:
— Тётя, а что сегодня на ужин? Я хочу твой мясной суп! В Нивисе мне даже с манной не удавалось воссоздать этот вкус!
— Мясной суп, так мясной! Будет тебе мясной суп! — рассмеялась Эйлин. Вот он — её мальчик: требовательный, шумный, весёлый. Словно и не уезжал никогда.
— Ты посиди пока! Я сбегаю за косточками для бульона…
— Эй, Бернард! — крикнул Грэйт варвару, — иди с ней! Неси сумки!
— Тётя, он ест за пятерых — тебе одной не справиться!
— А я пока забегу в лечебницу, Аппу пристрою — и вернусь! Ужин не начинайте без меня!
Сайрила тем временем оседлала уменьшенного Аппу, и они вдвоём галопом помчались в сторону больницы.
Там Грэйт передал серебролуного оленя жрицам Природы, попросив вывести его на волю — побегать, отдохнуть. А ещё — передать учителю весть о своём возвращении.
Сам не пойдёт — слишком много времени, а Хартланд хоть и не велик, но раскинулся на сто километров, с дюжиной деревень.
До лечебницы — рукой подать. Грэйт, передав Аппу на попечение жрице Джоанне, вызвался проводить их до леса. Когда тот рванулся вперёд, поднимая пыль столбом, с неба спикировал ястреб — спутник пастырей природы, чтобы сопровождать зверя.
— Аппа! Гуляй вдоволь! Потом к тебе загляну! — крикнул он, махнув рукой.
— Хиии-иии! — протрубил олень, и скрылся в пыльной дали.
Джоанна стояла рядом. Потом, не сдержавшись, хлопнула его по плечу с силой:
— Вот же мелкий негодник! Всё-таки вернулся! Лечебницу, между прочим, мы за тебя тащили всё это время! — Ну-ка, выкладывай: где был? когда вернёшься? когда лекции читать начнёшь?
— Ай, Джоанна-сестра… — простонал он, отшатнувшись от удара, — я вернусь, честно! Но сначала — к тёте Эйлин! Потом к учителю, потом к священнику… А потом — обратно. Обязательно. Обещаю.
Но…
К ужину он так и не вернулся.
Когда Грэйт подошёл к дому, всё пространство перед ним было забито до отказа.
По обе стороны стояли стражники. Два рыцаря, один слева, другой справа, дежурили у двери. Завидев его, они тут же шагнули вперёд:
— Маг Нордмарк! По распоряжению лорда-губернатора, вы приглашены на торжественный ужин!
Тётя Эйлин стояла в дверях, прижимая к себе Айвель. Дядя Карен был рядом — и оба его сына. Улыбки на лицах — натянутые.
А в конце улицы — едва протискиваясь в узкий проулок — величественная карета, инкрустированная золотом. Карета самого лорда. Пришла… за ним.
