Почти полмесяца я шла, прежде чем добралась до горы Дайцзун. Честно говоря, я так и не поняла, зачем отец устраивает съезд боевых школ не у нас на горе Яньхуа, а так далеко. Добравшись, я поняла, что здесь куда оживлённее. Прямая горная дорога от подножия тянется прямо к храмам на середине склона и широка настолько, что по ней свободно могут ехать две кареты рядом. А у нас на горе Яньхуа одни отвесные скалы, добраться можно только на подвесных подъёмниках с хитроумными механизмами.
Посёлок у подножия Дайцзуна тоже куда крупнее и богаче, чем наш Байхуа. По улицам ходят в основном воины с мечами и саблями. Я обошла несколько постоялых дворов, но везде было занято. Наконец, я дошла до самого роскошного — гостиницы «В облаках». Там как раз было несколько свободных дорогих комнат, но владелец сказал, что они уже с утра кем-то забронированы.
Я, не стесняясь, предложила:
— А не выделите ли мне одну?
Хозяин гостиницы смерил меня взглядом сверху вниз:
— Десять таэлей серебра за ночь. По вашей-то одежонке, барышня, даже если я и выделю, вы всё равно не потянете.
Я задохнулась от возмущения. С чего он взял, что я не потяну?! Ну ладно… На самом деле денег у меня и правда почти не осталось, в дороге всё ушло. Уставшая и голодная, я всё же решила попробовать:
— Хозяин, мой отец глава союза боевых школ. Могу ли я пожить в долг, пока я его не найду?
Договорить я не успела. Кругом раздался дружный смех:
— Что это за чокнутая девчонка вдруг ищет отца?
— Вон в каких лохмотьях… Скорее уж дочь из нищенской шайки, чем дочь главы союза!
— Да ты в зеркало глянь! Дочь главы — первая красавица мира боевых искусств, а тебе даже её ботинки чистить не доверили бы!
На мгновение я была ошеломлена, унижение было сильнее гнева:
— Хорошо! Ждите! Скоро я приведу отца!
Хозяин оттолкнул меня в сторону:
— Убирайся, сумасшедшая, не мешай работать.
Я уже собиралась выхватить меч, как вдруг сбоку протянулась тонкая белая рука и кончиком пальца коснулась локтя хозяина. Тот вскрикнул и бессильно опустил руку.
— Дайте ей комнату, — раздался рядом низкий, мягкий голос. — Запишите на мой счёт.
Я обернулась и увидела лицо, чересчур красивое для мужчины. Покраснев, я пробормотала:
— Мне не нужны ваши деньги. Я сама найду отца.
Он улыбнулся тепло и ласково:
— На горе Дайцзун сейчас собралось больше десяти тысяч человек. Найти кого-то не так просто. Останьтесь пока, потом поищете.
Отец говорил, что людям мира боевых искусств не стоит быть чрезмерно церемонными. Я кивнула:
— Спасибо, господин. Когда найду отца — верну вдвойне.
Он легко кивнул. Я сделала пару шагов, но остановилась и вдруг схватила его за запястье. Лица его спутников мгновенно стали холодными, руки легли на рукояти мечей. Он жестом остановил их, позволив мне держать его руку. Кожа у него была холодная. Я нащупала пульс.
Моя мать была дочерью легендарного врача из Долины Лекарей. При жизни она успела научить меня медицине и искусству противоядий. Лицо этого господина было слишком бледным, губы почти бескровные. Проходя мимо, я уловила в его дыхании тонкий аромат гардении, очень похожий на ядовитый запах галаньсяна, привозимого из далёкой Индии.
Проверив пульс, я убедилась: да, это галаньсян. Мать говорила, что противоядия нет, а смерть от этого яда мучительная. Я посмотрела на него с жалостью, раздумывая, стоит ли говорить правду.
Он лишь спокойно сказал:
— Старое дело, не страшно.
Оказалось, что все свободные комнаты снял именно он. Так я и осталась в гостинице. Днём я ходила искать отца, но узнала, что глава союза ещё не прибыл. Значит, задержался по дороге, наверняка разыскивая меня.
Вечером я вернулась в гостиницу и достала из сумки флакончики, прихваченные из отцовского тайника. Хоть яд и неизлечим, я могла хотя бы ослабить боль. Как только я закончила готовить лекарство, из соседней комнаты послышался шум. У нас, людей боевых искусств, слух тонкий. Я прислушалась. Один из его слуг встревоженно спросил:
— Господин, снова яд?
А он ответил, дрожащим, спокойным голосом:
— Не страшно.
Я знала, что этот яд действует как пытка, словно сдирают кожу с костей. Многие покончили с жизнью сами, не выдержав. Не медля, я взяла чашу с лекарством и вошла. Стражники выхватили мечи.
— Дайте ему выпить! — сказала я. — Это облегчит приступ.
Он сидел на постели, лицо белое как мел, лоб в холодном поту, но глаза спокойны. Поманил меня рукой.
— Господин! — воскликнул старший страж, глядя на меня с явным недоверием.
Он взял у меня чашу, но руки дрожали так, что я боялась, он ее прольёт. Я быстро подошла, села рядом, обняла его за талию одной рукой, другой поднесла чашу к губам. Он повернул голову и посмотрел на меня ясными глазами.
