Ли Син пришёл в дом, как будто и не замечая дождя — не прятался под зонт, лишь нахлобучил на голову промасленную шляпу, а поверх одежды накинул лёгкий дождевик из пропитанной ткани. Он двигался неспешно, шаг за шагом, будто вплетаясь в тонкую морось дождя, скользя сквозь неё, как кисть художника по шёлку.
На фоне изумрудной зелени, напитанной дождём, капель, стекающих с лепестков, и ярко-алых балюстрад — фигура Ли Сина казалась не живым человеком, а ожившим образом с гравюры. Целая картина — наполненная тишиной, свежестью и каплями дождя.
Невестка Сунь, первая заметившая его из-за окна, усмехнулась, хлопнув в ладоши:
— Вот так неспешность! Явно идёт не по делу, а в гости. Настоящий родственник в праздничном настроении!
Услышав её голос, дети, сидевшие за столом, тут же повыскакивали, бросив ложки и чашки. С весёлым визгом выбежали во двор и, хихикая, побежали к Ли Сину. Один за другим прятались под его просторной накидкой, то и дело поднимая полы, будто играли в домик. Под смех и топот они гурьбой вбежали с ним в трапезную, весело переговариваясь.
Никто из взрослых и не подумал ругать — даже Хэ Чжичжун лишь улыбнулся и, покачав головой, с добродушием позвал:
— Заходи скорее. И дети пусть идут. Всё равно завтрак ещё горячий.
Мудань молча поднялась и, не говоря ни слова, добавила для него новую пару чашки и палочек. Ли Син нисколько не стеснялся — как родной. Присел рядом с Люляном и, не дожидаясь приглашения, с аппетитом принялся за еду.
Все в доме, радуясь его появлению, начали наперебой расспрашивать, как он себя чувствует.
Он театрально хлопнул себя по груди и с широкой улыбкой заявил:
— Лекарства, что дал мне старший кузен, — просто волшебство! Я уже несколько дней как цел и невредим. Когда дядюшка на днях приходил повидать меня — я и тогда уже был в порядке. Да только моя матушка… всё ворчала, всё не пускала. Сегодня вот только смилостивилась, разрешила выйти.
Хэ Чжичжун рассмеялся:
— А как твои братья? — прищурился он, — Я велел всё это время приглядывать за ними, но никаких вестей. Только слышал, что старый плут Лю несколько дней не показывается — ни на улице, ни при дворе. Поговаривают, что и на утренние собрания не ходит. Кто знает, что он опять задумал, скользкий как угорь.
Ли Син с лёгкой полуулыбкой ответил:
— Я как раз хотел об этом поговорить. Этот старый лис Лю — разве просто так исчезнет с глаз? Он нарочно не выходит на службу — чтобы привлечь внимание, создать волнение и использовать это как предлог для мести. Ход не самый светлый, но действенный. Всё-таки он — крупный сановник. А если таких, как он, начнут так просто попрекать и обходить стороной — что тогда останется от их лица, от власти, от достоинства?
Он сделал паузу, потом продолжил чуть тише, но всё с той же невозмутимостью:
— Вот и придумали: «проступок против старшего чина». И по этой статье моего старшего и второго кузена вчера выволокли — каждому по палке. Остальные, у кого ноги побыстрее — успели улизнуть.
Все в зале разом отложили свои чаши и палочки. Лица потемнели.
Хэ Чжичжун нахмурился, Далан воскликнул с тревогой:
— Так это же серьёзно!
Но Ли Син лишь отмахнулся, улыбнувшись беззаботно:
— Не переживайте. На этот раз старый лис просчитался. У дядюшки боевые заслуги, имя крепкое, друзья надёжные — не так-то легко его людей сломить. А отец ещё заранее всё устроил как надо. Те удары, что братья получили, звучат страшно, а по сути — ничего серьёзного. Гораздо легче, чем те, что они получали от дяди в Ючжоу, когда молодыми были. Дня два отдохнуть — и всё.
Он чуть склонился вперёд и добавил вполголоса:
— А остальные… пересидят где-нибудь пару дней — и выйдут как ни в чём не бывало. Тётушка, между прочим, даже глазом не моргнула.
Хэ Чжичжун обернулся к госпоже Цэнь, в голосе его прозвучала тихая забота:
— Подготовь немного хороших лекарств. После завтрака сходим навестить наших племянников.
Ли Син, услышав это, довольно улыбнулся. Он именно этого и хотел — чтобы дядя понял всё без лишних слов. Раз дело уже решено, возвращаться к нему не имело смысла. Он легко перевёл разговор:
— Я, собственно, сегодня пришёл в основном из-за Баохуэй — собрания драгоценностей. Погода нынче, конечно, не радует… как думаете, оно всё же состоится?
Хэ Чжичжун спокойно ответил:
— Дата уже назначена, значит, не отменят. Но раз утро ещё только началось — сначала сходим навестим твоих братьев, а потом как раз вовремя попадём на Западный рынок. В самый раз.
Ли Син тем временем перевёл взгляд на Мудань. В его глазах промелькнул лёгкий озорной блеск:
— Тётушка в прошлый раз говорила, что ей бы тоже хотелось взглянуть — мол, интересно, какое там столичное великолепие…
Он нарочно подбросил реплику, надеясь, что Мудань уловит намёк и сама скажет: «А я тоже пойду». Хотелось, чтобы она поехала с ними — так, между прочим, но рядом. Но Мудань сидела, опустив голову, медленно доедая свой завтрак. Ни взгляда, ни слова, ни улыбки — будто и не слышала вовсе.
Ли Син едва заметно нахмурился. В его глазах на миг промелькнуло лёгкое разочарование.
Хэ Чжичжун заметил паузу и объяснил за дочь:
— Боюсь, сегодня ей будет не до того. Придётся помогать с лекарствами, ухаживать за твоими братьями. Не до весёлых прогулок ей нынче.
Ли Син рассмеялся, махнув рукой:
— Что вы, тётушка уже давно ко всему привычна.
Сказав это, он вдруг нарочито громко закашлялся. Раз, другой — с таким старанием, будто пытался прочистить не горло, а внимание окружающих. Но Мудань и глазом не повела. Он нахмурился и снова закашлялся, на этот раз чуть надрывнее. И только теперь окружающие обратили на него внимание — все удивлённо обернулись.
Мудань тоже подняла голову, обеспокоенно взглянув на него.
А пятилетний Хэ Чунь, прижав к себе миску с рисом, хлопал глазами и звонко спросил:
— Дядюшка, ты заболел?
Щёки Ли Сина едва заметно порозовели. Он потёр горло и поспешно ответил:
— Нет-нет, просто в горле немного першит. Сейчас рыбного супчика выпью — и как рукой снимет.
Не успел он договорить, как Ин`эр, ловкая и заботливая, уже подала ему полчашки наваристой юшки:
— Дядюшка, выпейте вот это. Горячее, с имбирём — самое то.
