Танец унес её на мгновение в иное — яркое, беззаботное. Но как только первый круг закончился, она невольно оглянулась назад. Под деревом уже никого не было. Глядя по сторонам, она наконец заметила вдали — в колышущемся, золотисто-зелёном море рисовых полей — две уходящие фигуры: одна высокая, другая пониже. Медленно, будто растворяясь в сумерках, они исчезали в направлении сада Фанъюань.
Сюэ`эр тихо выдохнула, словно отпуская тяжесть, скапливавшуюся в груди. На лице её расцвела широкая, яркая улыбка — но только чтобы спрятать за ней подступившие слёзы. Она вспоминала слова тётушки Фу: всё верно — даже если род твой не хуже, даже если Мудань вовсе и не питает к нему чувств, — всё решает одно: нравишься ли ты человеку.
А если нет… тогда сколько бы ни старалась — всё напрасно.
С тех пор, как он на том празднике метко поразил монету, пущенную стрелой, она не раз пыталась снова повстречаться с Цзян Чанъяном. И хотя судьба сводила их на одних тропах, он и взглядом её не удостаивал. Она узнавала о нём всё, что могла, ловила каждый слух, каждый обрывок вести — и всё ради того, чтобы вновь оказаться рядом. И вот, сегодня, увидела его наконец — а он бросил лишь пару слов, да и то только потому, что Мудань была рядом. В его глазах её не было. Она — словно пустота.
И если так… зачем продолжать?
Мудань — добрая. Она, как оказалось, несла на себе тяжесть своей судьбы, была не жертвой благосклонности, а девицей с прошлым, которое и саму её не отпускало. Если уж кто и заслуживает счастья — так это она. И если всё сложится, если между ней и Цзян Чанъяном вспыхнет подлинное чувство, — разве не стоит порадоваться за неё?
Сюэ`эр сжала кулаки, глубоко вдохнула, а потом со злостью — и будто с вызовом самой себе — топнула ногой. Всю силу, всю тяжесть мыслей и боли она вложила в танец: в движение рук, гибкость талии, отточенность каждого шага. Хотелось танцевать до рассвета, пока не останется ни капли сил. А потом — упасть в сон без снов, забыться, забыть. Не думать. Ни о нём. Ни о ней. Ни о себе.
Тётушка Фу с беспокойством наблюдала за Сюэ`эр, уже собравшись было подойти и увещевать, как вдруг почувствовала, как кто-то мягко, но решительно коснулся её руки. Это была тётушка Фэн. Она улыбнулась, легко покачала головой и прошептала:
— Пусть попрыгает, пусть выплеснет своё. Кто из нас в молодости не горевал, не метался? Всё это пройдёт. Глядишь, выспится — и как новенькая будет. У них тела-то гибкие, кровь горячая, вон как скачут — не чета нам.
Тётушка Фу помолчала, а затем, вспомнив что-то своё, тоже тихо улыбнулась:
— Верно ты говоришь.
А в это время Мудань вместе с Юйхэ и Атао стояла у новосложенной каменной горки, аккуратно выложенной так, что она походила на настоящую горную скалу. Трое мастеров и прорабы, обтёршие пот со лба, весело беседовали с хозяйкой. Она интересовалась сроками, расспрашивала, не обделены ли рабочие, не нужно ли чего. Ей сообщили, что к самому концу года все основные строительные работы будут завершены, и уже вскоре можно будет спокойно приступать к посадке деревьев и цветов — всё без риска повредить ещё недоделанное.
Эта новость так обрадовала Мудань, что она тут же похвалила мастеров, ободрив добрым словом. Затем велела Юйхэ достать серебро — отблагодарить каждого за старания. И, не довольствуясь этим, тут же распорядилась: пусть поедут в деревню, купят упитанного кабана, зарежут, а завтра устроят праздничный обед — с мясом, с угощением, чтобы весь народ порадовать.
Радость и оживление витали в воздухе, когда Юйхэ вдруг чуть тронула Мудань за рукав и, склонившись ближе, тихо прошептала:
—Молодая госпожа… посмотрите-ка вон туда… Кто это?
Мудань обернулась — и в тени раскидистой ивы, подсвеченный последними отблесками закатного света, стоял Ли Син, спокойно, с лёгкой улыбкой глядя прямо на неё. Вид у него был безмятежный, но глаза — внимательные, будто что-то выжидающие.
Мудань нахмурилась. Время было уже предвечернее, солнце клонилось к западу. Здесь, в загородном поместье, кроме неё и Сюэ`эр, не было ни мужчин, ни старших в доме. А теперь, с неожиданным визитом, явился Ли Син — и вернуться в город до темноты он уже не сможет. Оставить его ночевать? Немыслимо. Но и прогнать — тоже неудобно. Как же быть? Где его разместить, как устроить — чтобы и приличия соблюсти, и неловкости избежать?
Ли Син между тем уже приблизился, голос его прозвучал мягко и с оттенком лёгкой усталости:
— Дань`эр, я был по делам… хотел разыскать одного человека, но безуспешно. Узнав, что ты в загородном поместье, решил заехать повидаться.
Он перевёл взгляд на Юйхэ, чуть сузив глаза:
— Юйхэ, я с дороги, утомлён и страшно хочу пить. Завари-ка мне чаю, будь добра.
Мудань чуть прищурилась. Что за странный визит? Что он вообще рассчитывает увидеть или узнать, просто приехав вот так, без предупреждения? Говорит, хотел повидать — но что толку в одном взгляде? На душе у неё подспудно росло раздражение, но она, как всегда, сдержалась.
Юйхэ стояла спокойно, ни шагу не сделала. Ясно было: она поняла намёк — Ли Син хотел, чтобы она удалилась, оставив его наедине с госпожой. Но Юйхэ сделала вид, что вовсе не уловила его слов. Вместо этого она обернулась и негромко велела:
— Атао, иди, завари чай, да не из простой посуды — возьми лучший сервиз. И ещё… — она сделала выразительную паузу, — сходи к своему отцу, и спроси, с чего это господин приехал, а никто из прислуги не сообщил об этом ни словом. Вон как вышло: человек пришёл — и стоял, ждал, пока сам не подошёл!
Атао была до слёз обижена. Разве это дом, где полагается держать строгий порядок? Это же большой сад, и пусть в нём уже выстроена ограда, но ворота ещё даже не установлены. Люди туда-сюда снуют весь день, как муравьи, — кто придёт, кто уйдёт, кто чей — и сам не поймёшь. День ещё не закончился, стемнело не до конца, псов не спустили, стража не выставлена… Как тут за всеми уследишь?
Но спорить с Юйхэ она боялась, как всегда. Только опустила голову, сжала губы и жалобно протянула:
— Слушаюсь… — И, с трудом проглотив обиду, ушла заваривать чай.
Мудань, заметив, как недовольно блеснули глаза у Юйхэ, поспешно кашлянула, предостерегающе глянув на неё — мол, довольно. Потом, будто всё в порядке, проговорила с лёгкой улыбкой:
— Юйхэ, пойди-ка убери пыль с тех каменных стола и скамеек под деревом. Там и поговорим.
А сама повернулась к Ли Сину, всё тем же приветливым тоном спросила:
— А ты, кузен, ужинал сегодня? Или ещё нет?
