Четвёртый сын мчался к воротам, как буря. Слуги, что бросились ему наперерез, были разметаны его широкими руками, как осенние листья. Двумя резкими движениями он оттолкнул тех, кто встал на пути, и вскоре уже исчез за поворотом, оставив после себя только глухой гул торопливых шагов.
Госпожа Цэнь прижала руку к груди, лицо её побледнело от тревоги. В этот момент к ней быстро подошла вторая невестка Бай и осторожно поддержала её под локоть.
— Матушка, не волнуйтесь, — сказала она мягко. — Сылян не из тех, кто теряет голову. Это он на словах горяч, а в деле — всегда соразмеряет. Раз уж он пошёл — пусть. Может, Ли Син и вправду ничего не знал, но теперь узнает точно. Да и хуже не станет, если кто-то там получит по заслугам.
Она посмотрела на ворота, куда только что исчез Четвёртый.
— А если вы беспокоитесь, — добавила госпожа Бай, — я тут же поеду следом. Присмотрю, чтобы он чего лишнего не натворил. Не волнуйтесь — не дам ему разнести чужой дом.
Госпожа Цэнь в раздражении топнула ногой:
— Так чего же ты ждёшь?! Ступай же скорей!
Госпожа Бай тотчас кивнула и поспешила действовать. Она велела подать лошадей, а заодно позвала жену Сыляна — четвертую невестку Ли, чтобы ехать с ней. Две невестки, с парой крепких, плечистых слуг, сели верхом и бросились вдогонку, не теряя времени. Куда именно понёсся Сылян, никто толком не знал, но оставлять его одного было опасно.
А между тем, как гласит старая истина: добрые вести за порог не спешат, а дурные — по тысяче улиц бегут.
Стоило Мудань выйти за ворота, как она тут же почувствовала перемену. Вся улица, где ещё недавно толпились зеваки, всё ещё была заполнена любопытными — соседями, торговками, детьми, старухами. Только теперь их взгляды стали другими — назойливыми, шепчущимися, прицельно-испытующими.
Кто-то смотрел с участием, кто-то — с тайной усмешкой, но особенно несносны были те, у кого язык длиннее дороги: две-три женщины, не упустившие случая, тут же подскочили, будто случайно наткнулись.
— Ай, вот так встреча, Дань`эр!
— Да вы с госпожой Сюэ ещё и нарядные такие…
— Всё у вас благополучно, надеюсь?..
Говорили с показным участием, но в глазах плясал живой интерес к скандалу, а губы готовы были пересказать всё, что услышали — с добавками и приправами.
Однако далеко им разбежаться не удалось.
Чжан Улань, что ехал верхом впереди, не сказал ни слова — только мрачно сдвинул брови, развернул коня и направил его прямо в гущу сплетниц, с силой оттолкнув поводья. Скачущий конь прямо протиснулся сквозь болтающих, те с испугом отскочили в стороны, кто-то даже вскрикнул. Лица у женщин вытянулись, и больше никто не осмелился сунуться.
После второго такого наскока — улица словно очистилась. И лишь когда они покинули квартал Хэ, улица стала наконец по-настоящему тихой.
Миновав улицы Сюаньпинфана, объехав Восточный рынок и приближаясь уже к черте императорского города, их небольшая кавалькада направилась в Сюанчжэнфан, где находилось поместье семьи Хуан.
Мудань сидела в повозке, молчаливая, с прямой спиной, но видно было — вся сжата внутри. На её лице не было выражения, но взгляд был устремлён вдаль, будто мысли её были далеко за пределами улиц и рынков.
Чжан Улань, ехавший сбоку, поглядывал на неё украдкой. Вид её тревожил его: это была уже не простая барышня, что по ошибке вызвала беду — это была девушка, которая шла навстречу буре — с открытым лбом. Он несколько раз хотел спросить, что же на самом деле случилось, но не решался нарушить тишину.
Наконец, выдержав длинную паузу, он наклонился к госпоже Сюэ и, понизив голос, спросил:
— Позволь, старшая невестка… а скажи всё же, что произошло? Почему всё это — вдруг?
Госпожа Сюэ не спешила с ответом. Она понимала, что рассказать всё в подробностях — значит вовлечь Чжан Уланя глубже, чем, может быть, стоило бы. Но и совсем отмолчаться, когда человек пришёл искренне помочь, было бы неправильно.
Подобрав слова, она спокойно, почти нейтрально, ответила:
— Есть… такие люди, которые хотят насильно устроить, чтобы Дань`эр вошла в поместье вана… но не как жена, а как наложница. Без имени, без титула. А Дань`эр не согласна. Вот и дошло до такого…
Она не сказала ни имён, ни подробностей, но и этого было достаточно.
Чжан Улань резко втянул воздух, лицо его перекосилось от ярости. Он плюнул в сторону с громким «тьфу!» и выругался так, что даже лошадь под ним вздрогнула:
— Проклятые! Что, совсем уж страх потеряли?! Ни чести, ни закона?! Думают, раз поместье вана — так можно любую девку к себе тащить, будто это рынок?! Да я, да чтоб мне…
Он едва не выругался вслух, но в последний момент сдержался — взглянув на едущую в повозке Мудань.
— Дань`эр, — уже тише сказал он, — ты не бойся. Кто бы за этим ни стоял, если вздумает силой — я первым встану поперёк. Да хоть самому против вана идти — не позволю, чтобы с тобой так обращались. Скажи только — куда идти, что сделать…
Мудань приподняла полог повозки и выглянула наружу. Глаза её были всё ещё красноваты, но выражение стало чуть мягче. Она взглянула на Чжан Уланя с искренней благодарностью:
— Спасибо вам, брат Чжан. То, что вы согласились нас сопроводить — уже помощь, за которую я вам в сердце кланяюсь. Остальное… пока правда ничего не нужно.
Она немного помолчала, затем добавила, с лёгкой, печальной улыбкой:
— Такое дело… я уж и сама, вляпавшись, целиком пропиталась этим зловонием. Но вас, брат Чжан, я бы не хотела в это тянуть. Сопровождение — это одно. А дальше… пусть я сама. Сама пришла — сама и выстоять должна.
Её голос был тихим, но в нём звучала твёрдость, которая шла не от упрямства, а от внутреннего понимания: за неё всё равно никто не проживёт, и не выстоит.
Чжан Улань хотел было ещё что-то сказать, но в этот момент из-под копыт донёсся голос:
— Эй, а это не госпожа Хэ ли? Куда путь держите?
На улице перед воротами Аньшуньмэнь — одного из главных входов в императорский город — стоял Ву, надзиратель стражи, человек в летах, с суровым лицом, в окружении нескольких мужчин. Те были одеты в одинаковые тёмно-бордовые халаты с короткими полами, на головах — красные тонкие ленты, завязанные крест-накрест. За поясом у каждого — меч. Все, как на подбор, крепкие, усатые, с хмурым взглядом и выправкой служивых.
Ву увидел Мудань и явно удивился, прищурившись, словно пытаясь разглядеть — она ли это?
Мудань не спешилась. Не дожидаясь, пока Чжан Улань что-либо скажет или вмешается, она быстро натянула на лицо улыбку и, склонившись с седла, вежливо ответила:
— Господин Ву, день добрый. У меня срочное дело, не обессудьте — не стану задерживаться. Вы, как вижу, тоже заняты, так что — до другой встречи.
Она кивнула и чуть ускорила шаг коня, давая понять, что разговор окончен.
Ву, прищурившись, внимательно проследил взглядом за всей их небольшой кавалькадой. Он даже сделал шаг вперёд, как будто хотел что-то ещё спросить — но не стал. Улыбнулся, слегка поклонился и проговорил:
— Конечно, конечно. Занятые люди, я всё понимаю. Счастливого пути, госпожа Хэ.
Когда же отряд уже скрылся за поворотом, он тут же повернулся к своим подчинённым и бросил:
— Вы здесь подождите. Я ненадолго. Сейчас вернусь.
И быстро зашагал прочь, исчезая в переулке, по которому только что уехала Мудань.
Вау, как интересно, такая интрига, как же Мудань выплывет из этого смертельного водоворота? Кажется, Цзян Чаньян поможет?
Как все интенсивно закрутилось – жду с нетерпением следующих глав)