Три свидетеля. Двое — родственницы и подруги рожениц. Третий — совершенно независимый, не связанный с ним человек.
Две магички, находясь под действием заклинания «Обнаружение лжи», поочерёдно изложили своё видение событий того дня. Матушка Салия, как служительница божества, была освобождена от магической проверки, но, положив руку на священный символ, принесла клятву веры, заверив, что каждое её слово — чистая правда.
Свидетельские показания оказались безупречными.
Грэйт поблагодарил их, затем повернулся к судье, чуть склонившись:
— В процессе родов и ухода за роженицей неизбежно требуется контакт с телом женщины. В «Дубовой роще» мы всегда относились к этому с особой осторожностью.
Он коснулся ладонью пространственного мешка, и на стол с глухим шорохом высыпалась стопка толстых и тонких журналов — старых и новых, целая груда, заполнившая полповерхности стола.
— С самого основания клиники мы ввели внутренние правила: мужчина-врач не имеет права осматривать интимные места пациентки без присутствия либо её родственницы, либо медсестры.
Он взял один из журналов и раскрыл его:
— Вот — свод правил для сотрудников. Это пункт пятнадцатый, глава третья.
Судья едва заметно кивнул. Он поднял руку — и увесистая книга, с белой обложкой и красным крестом, легко воспарила в воздух, перелетела к его столу. Лист за листом пролистывались невидимой рукой, затем том приподнялся и поплыл к ложам позади судей — там, очевидно, находились присяжные.
В «Башне до небес» без магического мастерства судья бы не продержался, — невольно отметил про себя Грэйт. Невидимый слуга, управляющий книгой, двигался идеально слаженно, почти беззвучно. Мне бы так отточить управление, чтобы и в операционной мог заменить медсестру… ещё рано мечтать.
Он вернул мысли к делу и выложил на стол вторую пачку журналов:
— Каждая женщина, поступавшая к нам для родов, заранее проходила беседу. Пациентка и её семья подписывали согласие, что врач может осматривать и касаться тела только в медицинских целях. Вот эти формы согласия.
Пачка плавно отправилась к присяжным. В зале поднялся тихий ропот.
Подписали согласие — а теперь устраивают скандал? Да ещё и обвиняют врача? Это уже их вина.
Многие маги качали головами: высокородному магу недопустимо нарушать собственное слово.
Лицо Блейдли ещё больше потемнело. Он с грохотом ударил ладонью по столу:
— Мой сын не соглашался! Кто знает, кого вы заставили подписать эти бумаги?!
— Донг! —
Судья ударил молоточком по медному колоколу:
— Ответчик, тише! Сейчас говорит истец!
Грэйт, даже не взглянув на разъярённого старика, выложил третью и четвёртую пачку бумаг:
— При каждом осмотре беременной присутствовало минимум два человека. Вот журналы осмотров за последние два месяца — в каждой записи есть подписи двух свидетелей.
— При кесаревом сечении оформляется отдельная форма информированного согласия, тоже с подписями. Здесь же — операционные отчёты, где зафиксировано, что в помещении всегда находилось не менее двух человек, включая женщину-врача, акушерку или медсестру…
Журналы, словно лёгкий снег, перекочёвывали из рук невидимого слуги то к судье, то к присяжным.
Судья, пролистав часть, перевёл взгляд на ответчика и тяжело вздохнул: Правила были введены год назад, формы и журналы велись уже как минимум два месяца. Подписи, магические печати, отпечатки пальцев — все разные; чернила разной насыщенности; на углах страниц — пятна, оставленные руками разных людей. Даже те бедные женщины, что не умели писать, оставляли отпечатки ладоней, а записи содержали разные даты и обстоятельства.
До какой же степени нужно быть готовым к скандалам, чтобы вести настолько полную документацию?
Когда все бумаги вернулись на место, взгляды многих в зале изменились. Великий маг Карлайл, пришедший «на всякий случай» присмотреть за младшим братом по школе, даже улыбнулся и показал Грэйту большой палец.
До этого Грэйта знали как мягкого, доброго, готового вступиться за бедняков и даже рисковать собой — человека, с которым можно легко договориться. Но теперь все увидели: он не только не ищет конфликтов, но и умеет бить точно и жёстко, когда на него нападают.
Грэйт ответил учителю лёгкой улыбкой. Он собрал стопки, прижал ладонь к верхней — и почувствовал спокойную уверенность. Закалённый в боях с медскандалами врач скорой помощи знает, как подстраховаться.
— Что до вопроса, почему я принимаю роды, — продолжил он. — «Дубовая роща» существует для того, чтобы избавлять людей от боли. Я всегда считал, что право на жизнь — превыше всего.
Он кивнул свидетелям и группе женщин-магов в зрительном зале. В поле зрения мелькнула какая-то тень, но, всмотревшись, он ничего необычного не заметил.
— Обеспечить женщине безопасные роды и избавить её от страданий куда важнее, чем подчиняться предрассудкам вроде «женское тело не должен касаться чужой мужчина». Конечно, мы стараемся обучать как можно больше женщин-врачей, чтобы учитывать пожелания пациенток.
В зале раздались аплодисменты, а женская половина трибун дружно крикнула:
— Верно сказано!
— Так и есть!
— Рожаешь, рискуешь жизнью, а они придираются к пустякам!
Кто-то бросил на пол перед ним носовой платок. За ним — шёлковые платочки, ленты для волос, веера… Всё это пёстрым дождём устлало пол у его ног.
К счастью, украшения и драгоценности пока никто не швырял.
Мы ведь в суде, а не в театре… — мрачно подумал Грэйт.
Лицо Блейдли почернело ещё сильнее. Волосы растрёпаны, глаза налились кровью. Он уставился на цветное пятно у ног Грэйта, а затем выкрикнул, сверля его взглядом:
— Вот оно! Вот твоя цель! Завоёвывать доверие женщин, а потом выбирать любую и делать с ней, что захочешь!
В зале воцарилась тишина. Ещё секунду назад кричавшие в его защиту женщины теперь почувствовали, как кровь приливает к лицу: ведь обвинение косвенно задевало и их.
Грэйт опешил. Настолько подлая ложь, что даже на ум не приходил ответ…
— Врёшь! —
Звонкий женский голос прорезал тишину.
Все обернулись и увидели сереброволосую девушку, стремительно пробивавшуюся вперёд. Она, не глядя под ноги, пролетела по ковру из платков и лент и остановилась прямо у скамьи истца: — Грэйт никогда не был таким человеком!
