— Немедленно забрать их? — Грэйт немного опешил.
Не то чтобы он собирался спорить с официальными распоряжениями. По закону — нелегалов следует сразу задерживать, а подозрительных на предмет заразных болезней — немедленно изолировать. Всё логично и законно. В его положении тут и возразить нечего.
Но, глядя на эту толпу беженцев, он невольно испытывал жалость. Как говорится, «видеть их живыми — не желаешь видеть их погибшими». В этом бедном, малопроизводительном обществе, если их заберут — не бросят ли просто в тюрьму? А там будет ли еда? Получат ли они хоть какое-то лечение?
— Эй! — окликнул он баронессу, которая, бросив пару фраз, уже собиралась уехать. Он быстро и вполголоса изложил свои опасения:
— Может… пригласить священника Природного Бога, чтобы он сначала осмотрел их? Всё же служители этого культа лучше разбираются в болезнях бедняков…
Баронесса несколько секунд внимательно всматривалась в него, меняя выражение лица, затем всё же вздохнула и кивнула. Ловко вскочила в седло, и уже через мгновение Грэйт слышал, как вдалеке стучат копыта и раздаются её приказы:
— Вы! Оградите за больничной стеной пустырь!
— Пусть они остаются только там, ни шагу в сторону! Если кто-то сбежит до передачи — каждого из вас посажу вместо него!
Голоса и топот копыт быстро удалялись… но вдруг раздалось ржание, и баронесса снова вернулась. Наклонившись с седла, она строго сказала:
— Маг Нордмарк, пока я не вернусь — ни за что не лечите их!
Грэйт: «…»
У меня же ещё дежурство! Обход! Потом три плановых операции, три учебных, и неизвестно сколько экстренных! Когда мне заниматься беженцами?..
Он с натянутой улыбкой пообещал, и баронесса умчалась. Видимо, она мобилизовала немалые силы — меньше чем за час всё завертелось:
Через час прибыл отряд городской стражи, сменивший тех, кто дежурил как «живая кладовая крови». Они выставили оцепление за больничной стеной.
Через два часа нагрянула группа людей в чёрном. Одна часть, зажав носы, прошла за оцепление и начала записывать данные о беженцах; другая, мрачного вида, пошла по домам в сторону, откуда пришли люди:
— Выйди! Быстро! Ты тут живёшь?
— Сколько человек в семье?
— Ночью ничего не слышал? — Ничего?! Да ты что, свинья?!
Раздавался грохот выбиваемых дверей, звон разбитой посуды, но жители трущоб могли лишь молча злиться. И всё же эти шумные действия спугнули кое-кого:
— Чёрт, как быстро двигаются! — в полуразвалившейся хижине двое мужчин, просидевшие в засаде почти сутки, торопливо приподняли половицы и спустились в подвал. Один из них в темноте нащупал под одеждой медальон и тихо сказал:
— Не похоже, что это придумал этот молоденький маг… Ещё чуть задержались бы — нас бы накрыли!
— Ладно, главное, что мы видели, как тех людей приняли в больнице. Передадим сведения — а там пусть верхушка решает, как их использовать.
— Только бы донести… Недавно в столице все мелкие газеты зачистили, а бардов в трактирах побили… — их голоса затихли в глубине канализации.
Так благодаря своевременному докладу Грэйта были вычищены и скрытые угрозы.
Спустя четыре часа баронесса вернулась уже в карете, привезя трёх священнослужителей Природного Культа. Она понимала: если просто забрать беженцев, или пригласить кого попало «для вида», Грэйт, известный своей жалостью к беднякам и готовностью работать без сна, вряд ли спокойно отдаст людей — а то и отношения испортятся. А ссориться с гениальным целителем и многообещающим магом — себе дороже.
Поэтому она решила сыграть наверняка — и пригласила Нокса, старейшину Природного Культа в столице, жреца 16-го уровня. Услышав краткое описание ситуации, тот проявил живой интерес и прибыл со своими двумя учениками.
Грэйт, закончив три плановые операции и одну учебную, получил известие и поспешил встретить гостей. Старейшина Нокс выглядел моложе, чем наставник Грэйта, старейшина Элвин: высокий, крепкий, с румяным лицом. Увидев, что Грэйт хочет поклониться, он остановил его жестом:
— Обычности потом. Сначала — покажи нам больных.
Грэйт повёл их за оцепление, к заднему двору, где уже стояло несколько маленьких палаток — он выделил запасные туристические. Там лежали самые слабые больные и дети. Остальные сидели прямо на земле, с пустыми глиняными мисками; в воздухе витал лёгкий запах овсяной каши из опустевших вёдер.
— Молодец, — серьёзно сказал Нокс, бросив на Грэйта пристальный взгляд, и направился к людям.
Из его учеников старший, с дубовым посохом, увенчанным четырьмя парами зелёных листьев, кивнул Грэйту и пошёл следом. Младший, с посохом, на котором всего один лист, замешкался и любопытно спросил:
— А ты как думаешь, что у них за болезнь?
— Ещё не смотрел, — тихо ответил Грэйт, протягивая ему маску, защитный экран и резиновые перчатки. Сам надел такие же.
— Это зачем? — удивился ученик.
— На случай заразного. Я не говорю, что это инфекция, но лучше перестраховаться…
Он не успел договорить, как впереди раздался возглас:
— Учитель, да это же проказа!
— Какая проказа! — бум! — раздался звук удара тупым предметом. Младший ученик шёпотом пояснил:
— Учитель опять стукнул старшего…
Грэйт, поморщившись, активировал все защитные заклинания и быстро подошёл ближе.
В центре лагеря Нокс уже вырастил из земли виноградно-ивовую хижину, устроив там импровизированный кабинет. Внутри, при свете мягкого тёплого сияния Света, два беженца сняли верхнюю одежду. У одного на шее были тёмные, ороговевшие участки кожи с чёрными чешуйками, которые тянулись по бокам шеи к груди, образуя узор, словно ожерелье.
— Это точно не укусы вампира? — шёпотом спросил младший ученик.
— Бах! — посох снова приземлился на его голову, даже без поворота старейшины.
