Я подчинилась. Хоть начало получилось жёстким из-за долгого перерыва в занятиях, но дальше пальцы и смычок заскользили свободнее. Никто из присутствующих не был знатоком, и аплодировали искренне. Отец же, казалось, думал о чём-то своём. Он наклонился к дяде Лэю, что-то прошептал, и тот вышел. У меня появилось странное, тревожное предчувствие.
После ужина начался небольшой фуршет. Отец с дядями обсуждал дела, а я ушла в оранжерею с орхидеями «Тяньли». Она уступала нашей в Шуанцяо, но всё же считалась одной из лучших в Учи. Я помнила, что здесь была особенно редкая орхидея. Возможно, сейчас она цвела.
В полумраке под жёлтым светом ламп я миновала живую изгородь из гибискуса и замерла. Перед той самой орхидеей стояла женщина. Она обернулась на мои шаги, и я оцепенела.
Белое платье было белее снега, фигура тонка и стройна, как стебель орхидеи. Она просто стояла, но её глубокая и пронзительная красота, делала невозможным отвести взгляд. Даже окружённая самыми дорогими и редкими цветами, она затмевала их.
Я никогда не видела столь прекрасного человека. И хотя на её лице время оставило лёгкие следы, когда она чуть улыбнулась, в голове мелькнула только одна строка: «Один взгляд — и город падёт, другой — и рухнет страна».
Её голос был таким же мягким и светлым, хоть и с лёгкой робостью:
— Ты — Нань-Нань?
— Кто вы? — почти шёпотом спросила я.
— Меня зовут Жэнь Инъин, — тихо ответила она.
Жэнь Инъин?..
Я растерянно уставилась на неё.
— Жэнь Сусу — моя двоюродная сестра.
Жэнь Сусу!
— Моя мама — твоя двоюродная сестра? — едва слышно произнесла я.
Она будто выдохнула с облегчением:
— Да, твоя мама — моя кузина.
Я стояла, как оглушённая, разинув рот. Она подняла руку, и её фигура словно окуталась лёгкой дымкой. Кожа была так бела, что казалась почти прозрачной. На миг я усомнилась в том, стоял ли передо мной человек из плоти и крови или это дух, сошедший из легенд, фея орхидеи.
Её лёгкий голос вновь коснулся меня:
— «Тяньли» расцвела… Какая красота. А сакура «Гуаньшань» в цветочной оранжерее в Шуанцяо в этом году зацвела?
— Ещё нет, — автоматически ответила я. — Думаю, в этом году и не зацветёт.
Она чуть вздохнула. Это был звук, похожий на тихую флейту в горах, но в её лице проступила беззащитная растерянность, от которой хотелось отвести взгляд, чтобы не ранить её ещё больше.
— Да… Может, в этом году и не зацветёт, — проговорила она тихо.
Я уже хотела расспросить её, но в этот момент раздался голос Хо Минъю, окликавшего меня по имени:
— Нань-Нань!
— Я здесь, — откликнулась я.
Он вошёл и, прищурившись, сказал:
— Ты всё такая же выдумщица, опять одна спряталась.
— Кто сказал, что я одна? Здесь ещё… — я обернулась, но слова замерли на губах. Перед цветущей «Тяньли» всё ещё витал сладкий аромат орхидеи, но самой женщины в белом уже не было. Она исчезла, словно растворилась в воздухе.
Неужели это действительно была фея?
Хо Минъю расхохотался:
— Ещё кто? Вот уж не зря Му Шиян называл тебя маленьким чудиком. Чем старше, тем больше в тебе проказ.
Я лишь натянуто улыбнулась.
— Пойдём, — предложил он.
Мы вернулись в зал, где оркестр играл лёгкую музыку. Он учтиво поклонился:
— Могу пригласить вас на танец, мадемуазель?
Я закатила глаза, но вложила ладонь в его руку. Музыка оказалась фокстротом. Мы сделали несколько кругов, когда я заметила знакомый силуэт и невольно выдохнула:
— Хм…
Наблюдательный Минъю уловил мой взгляд.
— Знаешь его? — спросил он с лёгкой улыбкой.
— Нет, — покачала я головой.
Впрочем, я обратила внимание. Все, кто стоял рядом с тем мужчиной, были из старых семей, с которыми мы дружили много лет. Смех их был лёгким, непринуждённым, как между давними знакомыми.
— Почему ты всё смотришь на него? — поинтересовался Минъю.
— Редко встречаю новое лицо. Что, нельзя взглянуть пару раз? — парировала я.
Он вдруг остановился:
— Тогда давай я вас познакомлю.
Я со вздохом позволила ему увлечь меня. Как я и опасалась, тот мужчина, Чжо Чжэн, при виде меня удивлённо приподнял бровь, но промолчал.
— Знакомься, — сказал Минъю, — наша старшая госпожа из семьи Мужун. Нань-Нань, это Чжо Чжэн, вице-капитан.
— Рад встрече, — протянул он руку.
— Взаимно, — ответила я, коснувшись его ладони.
Его взгляд был слишком прямым, отчего мне стало неловко. Старшие братья по роду засыпали меня комплиментами по поводу игры на скрипке, но я всё смотрела на Чжо Чжэна. Он не отвёл глаз, а затем спросил:
— Госпожа Мужун, можно пригласить вас на танец?
