Удар на ноге, оставшийся после вчерашнего столкновения с диваном, к утру распух и налился синевой. Во время репетиции Сусу случайно задела его о станок и, сдерживая стон, втянула воздух сквозь зубы. Она потерпела ещё пару часов, но боль только усиливалась, и ей пришлось прекратить занятия.
Подходили новогодние праздники, и даже в труппе царила лёгкая рассеянность. После дневной тренировки режиссёр объявил, что приглашает всех на ужин, и труппа радостно направилась в ресторан. Уже там выяснилось, что угощение устроили несколько коммерсантов, спонсоров театра. Народу было много, стоял шум, смех и гомон, заглушавшие даже певучий речитатив исполнителей на сцене.
Сусу устроилась в углу, и слова, доносящиеся со сцены, до неё доходили особенно отчётливо. Она давно покинула родные места, и южный говор уже распался в её памяти на обрывки, словно дикие цветы, рассеянные по ветру: здесь стебель, там бутон, качающиеся в порывах воздуха. Звонкая, чуть дрожащая мелодия пипы касалась самых потаённых струн души. За этими звуками и разговором она не заметила, как пролетел вечер, и только когда подали суп с плавниками акулы, услышала тихий голос сбоку:
— Госпожа Жэнь — южанка?
Она вздрогнула и обернулась. Рядом сидел господин Чжан, о котором упоминала Мулань.
— Да, — едва слышно ответила она.
— Вот так совпадение, — оживился он. — Я тоже.
Он заговорил о родных местах, и в его устах рассказы о пейзажах, запахах и звуках родины звучали так увлекательно, что притянули внимание даже сидевших поблизости. Сусу, переехавшая в Учи с дядей ещё в детстве, хранила лишь смутную, щемящую привязанность к дому и потому слушала с особым вниманием.
После ужина компания осталась в отдельном зале играть в карты. Сусу карт не любила и тихо сказала, что уйдёт. Господин Чжан тут же поднялся:
— У меня есть машина, позвольте вас подвезти.
— Спасибо, — она покачала головой. — Я возьму рикшу, здесь недалеко.
Он не стал настаивать, но сам остановил экипаж и, опередив её, расплатился. Сусу стало неловко, и она поблагодарила.
На следующий день господин Чжан снова пригласил Сусу на обед, но она сослалась на головную боль и осталась одна дома. Делать было нечего, на улице стоял мороз. Она взяла мандарин и стала греть его у печи, чувствуя, как в воздухе расплывается терпко-сладкий аромат, но есть не захотелось. От скуки девушка стала озираться по сторонам. На стенах в углах из-за сырости проступили чёрные пятна, и, вспомнив, что скоро праздник, она принялась заклеивать их белой бумагой.
Сусу сделала всего несколько листов, когда с улицы раздалось:
— Госпожа Жэнь дома?
В окно она увидела, что это был господин Чжан. Неожиданно для неё он нашёл её адрес. Хотя это и вызвало лёгкое беспокойство, она открыла дверь и пригласила его в дом с улыбкой:
— Простите за беспорядок, я тут немного затеяла ремонт.
Он сразу всё понял и закатал рукава:
— Как можно позволить девушке делать такую работу?
Не давая ей возразить, мужчина принес табурет, взялся за клей и бумагу. Сусу, не сумев отказаться, стала подавать ему листы. В разговоре она узнала, что его зовут Чжан Миншу, он из семьи промышленников и недавно вернулся после учёбы за границей. Наблюдая за тем, как он ловко управляется, она думала, что вряд ли он когда-либо делал подобную работу, и испытывала неловкость.
К тому времени, как стена была оклеена, сгустились сумерки. Он спрыгнул с табурета, отряхнул руки и, оглядев комнату, сказал с довольной улыбкой:
— Вот теперь просторно и светло.
— Вы трудились полдня, — сказала Сусу. — Позвольте мне пригласить вас на ужин.
Чжан Миншу явно не ожидал приглашения, но без лишней вежливости ответил:
— Согласен, но место выберу я.
