Лэй Шаогун бросил трубку и лишь мысленно выругался. Вечером по возвращению он прямо сказал Мужун Цинъи:
— Среди всех ваших подруг именно эта госпожа Ван самая невыносимая. Вам лучше поскорее найти способ поставить точку.
Мужун Цинъи равнодушно пожал плечами:
— Вот ты и займись этим.
Когда он вернулся домой, Сусу ещё не спала и, увидев его, сразу поднялась.
— Раз нет чужих глаз, не держись за условности, — сказал он. — Ты так легко одета, не сиди у окна.
Сусу молча приняла из его рук пальто. В последние дни он с особым вниманием следил за её выражением лица, и сейчас, заметив в уголках губ лёгкую улыбку, ощутил радость.
— Что было на ужин? — спросил он.
Сусу виновато ответила:
— Прости, я думала, что раз так поздно, то ты не вернёшься, поэтому поела одна. Но я скажу на кухне, пусть приготовят тебе.
— А что ты ела?
— Я доела тарелку жареного риса Янчжоу.
— Тогда и мне подайте жареный рис, — тут же сказал он.
Услышав это, Сусу невольно улыбнулась. Он тоже засмеялся, глядя на неё.
Когда Мулань выходила замуж за Чжан Миншу, Сусу получила приглашение и очень обрадовалась. Род Чжан был состоятельным, в ресторане «Минъюэлоу» устроили пышное торжество, и шум был громким. Половину улицы напротив заполонили повозки и автомобили, гости стекались потоками, и казалось, что весь город собрался. Госпожа Чжан, отличавшаяся зорким взглядом, сразу узнала машину Сусу и, сияя от радости, вышла встретить её:
— Вот уж не думала, что третья госпожа окажет нам такую честь!
Она лично провела её внутрь. Среди женщин было немало знакомых, и каждая спешила обменяться словами, окружив Сусу плотным кольцом. Лишь спустя какое-то время ей удалось вырваться, чтобы пройти в отдельную комнату, где она поздравила невесту, взяв её за руку. На Мулань был ослепительный наряд из золотой парчи. В причёске — цветы из бархата и шпильки, усеянные мелкими бриллиантами, которые под светом ламп искрились, словно россыпь звёзд. Сусу не удержалась и сказала:
— Я так за тебя рада!
— Столько лет прошло, и, наконец, всё завершилось, — счастливо ответила Мулань.
Сусу, как почётную гостью, усадили во главе стола, но в такой суматохе поесть толком не удалось.
Вернувшись домой, она велела кухне сварить простую лапшу. Цинъи отложил документы и с улыбкой сказал:
— Ты ведь только что была на большом пиршестве, ела акульи плавники и деликатесы, а вернулась и опять хочешь похлёбку с лапшой?
— Я такие яства не люблю, — мягко ответила она. — Впрочем, и невеста почти ничего не ела.
— Народу, наверное, было немало?
Она кивнула и добавила:
— Мулань познакомила меня со своей подружкой. Её зовут госпожа Ван. Она оказалась очень любезной, они с Мулань дружны. Мы даже условились сходить как-нибудь вместе выпить кофе.
— Проводить время с подругами полезно, — заметил он. — А то сидишь дома безвылазно.
Вдруг он спросил:
— Эта госпожа Ван… из какой семьи?
— Дочь министра Вана, вторая.
Лицо его мгновенно изменилось, но он быстро принял обычный вид:
— Лучше держись подальше от этой Мулань. Мы с Хо родня, и не хотелось бы, чтобы всплыли старые ссоры.
Сусу удивлённо посмотрела на него:
— Но мы с Мулань дружим уже больше десяти лет. Дело господина Сюй давно в прошлом, неужели это всё ещё имеет значение?
— Ты, похоже, не понимаешь, как это выглядит, — резко сказал он. — Люди станут судачить.
— Но ведь нельзя же отказываться от друзей только потому, что боишься сплетен.
Он нахмурился:
— Всё равно я не позволю тебе общаться с ними. Хочешь дружить — вот есть жёны из семей Хо, Му, Чэнь. Они приветливые и достойные.
Сусу тихо вздохнула:
— Они вежливы только с «третьей госпожой», но не со мной.
— Вот опять, — сказал он, — зачем ты говоришь такие странные вещи? Разве ты не третья госпожа?
Он ненадолго замолчал, а потом добавил:
— Ты же знаешь, что в старых семейных кругах сплетен больше всего. Я лишь не хочу, чтобы ты невольно оказалась втянута и чтобы этим не воспользовались те, кому выгодно тебя задеть.
Сусу ответила спокойно:
— Я поняла.
Недавно он получил повышение и теперь был занят как никогда. В тот день, вернувшись из поездки, Цинъи сначала заехал в Шуанцяо к родителям, а уж потом отправился домой. Сусу ужинала.
— Не вставай, — сказал он. — Здесь ведь нет посторонних.
Обернувшись к слугам, он приказал:
— Пусть кухня добавит пару блюд и принесут мне палочки.
Он заметил на столе маленькое стеклянное блюдце с закуской. Это были крошечные раковины виноградных улиток, опьяняюще пахнущие вином. Раковины были красноватые, по форме похожие на маленькие груши, именно те самые редкие «грушевые улитки», которыми славился берег Пинсиньхая.
— Вот это удивительно, — сказал он. — Откуда они у тебя?
— Мулань с господином Чжан вернулись из свадебного путешествия в Пинсиньхай, — объяснила Сусу. — Привезли целую корзину, угостили меня.
