Сайрила стояла на гребне невысокого хребта и медленно, дюйм за дюймом, поднимала взгляд.
Магическая башня Грэйта, и прежде девятиэтажная, и без того выглядела величественно. У магов было не так, как у строителей в его прошлой жизни: те норовили срезать высоту до трёх метров и ниже. Да и какие там три — по строительным нормам в квартирах полагалось всего 2,8 метра, а в жилых комнатах не меньше 2,4. Три метра? Это уже роскошь.
Каждые лишние десять сантиметров означали лишний вес, лишний расход бетона и стали, и, как следствие, усиление фундамента.
Но у магов всё иначе. Магическая башня должна дышать простором и светом. А у Грэйта целых четыре этажа предназначены под лаборатории уровня P4: аппаратура, трубы, магические линии — всё требовало высоты. К тому же внизу — огромный вестибюль, парадный зал, трапезная, где он принимает гостей. С низким потолком всё это выглядело бы душно и убого.
Поэтому даже прежняя башня с девятью этажами, включая шпиль, возвышалась под пятьдесят метров — почти как шестнадцатиэтажка в его прежнем мире. И стояла она на пригорке, отчего казалась ещё выше. С верхушки можно было обозревать всё побережье и морскую гладь.
Но теперь… башня словно распухла. Стала выше, толще. Её прежняя стройность исчезла, остался тяжёлый, неказистый силуэт.
“Лэйфэн — как старый монах, Баочу — как красавица” … — мелькнула в голове цитата. Вот и его башня: от красавицы до монаха.
— Как же так… как же так… — Сайрила сжала губы, брови её нахмурились, уголки глаз опустились вниз — и, казалось, ещё миг, и польются слёзы.
Её любимая, прекрасная башня Грэйта вдруг распухла и расплылась, будто её тонкий стройный стан превратился в тушу Бернарда. Нет, ещё хуже — с жирком сверху!
Ужас. Смотреть невозможно.
Грэйт рядом смутился, почесал затылок и осторожно дёрнул её за рукав:
— Сайрила, не сердись. У перестройки есть причина. Пойдём — сама увидишь.
Они спустились и вошли в башню. С самого входа Сайрилу встречали улыбками и приветствиями.
— Сайрила, вы вернулись!
— Давно не виделись!
— А башню-то заметили? Видели, как мы её переделали?
Сайрила озиралась по сторонам всё более растерянно. Почему все радуются? Что в этом хорошего? Башня же теперь безобразна!
Грэйт молча повёл её в лифт. Кабина поднималась всё выше — и не остановилась на девятом этаже.
Сайрила недоумённо посмотрела на него. Он только улыбался и ждал. Наконец тяжесть подъёма исчезла, и с лёгким звоном двери раскрылись.
Сайрила выпорхнула вперёд — и ахнула.
— Вау…
Огромный зал! Да, чуть меньше, чем у тётушки, и чуть меньше гостиницы в драконьем гнезде, но всё равно — огромный!
Она раскинула руки и, взлетев на носочки, закружилась на месте. Юбка её распахнулась, словно цветок.
— Грэйт! Ты такой замечательный!
И всё стало ясно: лишняя высота и ширина башни — для неё. Для её собственного драконьего гнезда.
Она вспыхнула радостью. Взлетела к нему, обвила шею, а потом и вовсе прижала к себе, закружив вместе.
— Спасибо! Спасибо! Такой простор! Такое гнездо!
— Кхе-кхе! — Грэйт захрипел. — Полегче! Дышать нечем!
Но его протесты были тщетны. С её силой он был словно кукла. Сайрила кружила его десяток раз, прежде чем он смог отбиться, хлопая её по плечу:
— Пусти! У меня для тебя ещё подарок!
Она нехотя отпустила, а он отступил на пару шагов, спеша обновить защитные чары, и вызвал из сумки два тяжёлых ящика.
— Смотри!
Ящики глухо грохнулись о пол. Изнутри доносился звенящий, мелодичный перезвон. Сайрила глаза загорелись, но Грэйт щёлкнул пальцами, и крышки распахнулись.
Серебро. Ящики доверху были забиты серебряными монетами.
Он повёл рукой, и магическая сила опрокинула ящики:
— Хэй-оп!
Серебро потоком высыпалось на пол, рассыпалось звонкой россыпью.
Сайрила застыла, глядя на сверкающий поток, её глаза сами стали серебряными.
Одна монета покатилась и легонько стукнула её в носок сапожки. Она очнулась, подняла её, потерла пальцами, и — хрясь! — попробовала на зуб.
Грэйт дёрнулся. Серебряный кругляш треснул, лопнул надвое в её белоснежных клыках. Она даже слизнула край, а потом радостно подняла глаза:
— Грэйт, это мне? Всё это мне?
— Тебе! — выдохнул он, кивая. — Чтобы постель устлать. Тут сто тысяч монет. Если разложить в один слой… ты, свернувшись клубком и сложив крылья, должна уместиться.
Говоря это, он сам сник. Серебро вместо золота, один слой вместо горы… разве не слишком скромно для настоящей драконьей постели?
Но Сайрила не думала об этом. Она вскинула руки — и монеты поднялись в воздух.
И это было волшебно.
Сто тысяч серебряных звёзд закружились над её головой, светились, отражали чары освещения. Они падали и взмывали, крутились и танцевали вокруг неё.
И в этот миг она была прекрасна — словно белоснежный павлин, раскрывший сияющий хвост.
Грэйт стоял заворожённый, не в силах пошевелиться. А она кружилась, и монеты с ней кружились, превращаясь в серебряный вихрь, плотный, сверкающий, пока её фигура почти не исчезла за ним.
И вдруг вихрь распался, превратился в облако — и хлынул вниз серебряным дождём.
Сто тысяч монет серебряным дождём!
Одна упала Грэйту в ладонь. Она была тёплая, словно живая.
Серебряный дождь покрыл пол, сверкая, звеня, переливаясь. Лёг неровным ковром, но Сайрила и не пыталась поправить.
— Взлетай! — воскликнула она, и на серебро рухнули кристаллы, камни, золото, магические ядра. Сияние, блеск, драгоценности.
— Грэйт, ты лучший! — заявила она, вытянув руки кверху. — Теперь это — моя кровать!
Её тело озарилось серебряным сиянием. Вспышка — и в зале уже стояла величественная серебряная драконша. Она легла на сверкающую россыпь и радостно перекатилась, как дитя на мягкой перине.
Монеты и камни звенели и перекатывались по её чешуе, создавая сказочную музыку.
— Грэйт! Ты сделал меня самой счастливой! Я думала, придётся сто лет собирать себе постель! Даже тётушка когда-то искала кристаллы и зарабатывала наёмничеством, прежде чем собрать себе ложe.
Она снова перекатилась, и воздух завибрировал от напора её мощи. Грэйт едва удержался на ногах.
И тут — ба-бах!
Где-то внизу раздался взрыв. И сразу же усиленный заклинанием голос мага Норвуда: — Кто тут осмелился использовать «Заклятие ужаса»?! Из-за вас у меня руки дрогнули — и алхимический котёл рванул!
